Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
В Европе Россию поддерживают те, кто сопротивляется господствующей точке зрения и борется против зависимости от США, пишет The Conversation. По мнению автора статьи, позиция этих людей остается неизменной, несмотря ни на что.
Тоби Грин (Toby Greene)
Одним из ключевых моментов финальных предвыборных дебатов между Эммануэлем Макроном и Марин Ле Пен накануне президентских выборов стало то, что Макрон раскритиковал свою соперницу за ее связи с Россией. "Вы не можете отстаивать интересы Франции, – сказал Макрон. – Когда вы говорите с Россией, вы фактически беседуете с вашим банкиром". Он намекал на то, что в ходе предвыборной кампании 2014 года Ле Пен получила кредит от банка, который по некоторым данным был связан с российскими властями.
Ле Пен постаралась отстоять свою независимость и патриотизм, однако ее связь с Россией, несомненно, стала ее уязвимым местом на фоне продолжающейся спецоперации России на Украине. Хотя Ле Пен осудила действия России, она все же выступила против введения энергетических санкций. Во время предвыборной кампании у нее не было ни малейшего шанса скрыть от широкой общественности фотографию, сделанную в 2017 году, на которой она с улыбкой позирует вместе с Путиным, а также свое публичное обещание положить конец военной зависимости от Соединенных Штатов и создать "альянс с Россией".
Такую пророссийскую позицию заняла не только Ле Пен. Уже много лет по всей Европе политики радикально правого толка демонстрируют поразительно теплое отношение к путинской России. Изменится ли их позиция в связи со спецоперацией России на Украине?
Чем именно их привлекает Путин, остается загадкой. Почему ультраправые политики, с гордостью заявляющие, что их национальные интересы должны всегда стоять на первом месте, испытывают такое влечение к геополитическому противнику, который угрожает суверенитету и безопасности их стран? И ответ на этот вопрос не сводится лишь к желанию получить практическую помощь, в том числе средства для предвыборных кампаний или онлайн-вмешательство в выборы – подобное тому вмешательству, которое помогло Дональду Трампу одержать победу на президентских выборах в 2016 году.
В 2020 году я взял интервью у нескольких избранных представителей из французской партии "Национальное объединение" и немецкой партии "Альтернатива для Германии". Помимо прочего я задавал им вопросы, касавшиеся международной политики, в том числе их отношения к России. Все они призывали к сближению с Москвой. Однако в качестве аргументов в пользу такого сближения они приводили целый ряд причин идеологического и практического характера, которые варьировались в зависимости от их личных взглядов и национального контекста.
Некоторые из них ссылались на глубокие причины идеологического порядка, в том числе на якобы существующий заговор западных либералов, стремящихся развалить страны и перемешать расы и угрожающих самому существованию тех этнокультурных идентичностей, которые так дороги ультраправым Европы. Один представитель "Альтернативы для Германии" сказал мне, что лидерам его страны успели "промыть мозги", пока те находились в Соединенных Штатах – в стране, которую многие считают источником лжи и пропаганды. С точки зрения многих ультраправых Европы, путинская Россия – это единомышленница и союзница в борьбе против коррумпированной глобальной системы. В идеологическом смысле Россия им близка, поскольку она тоже привержена идее сохранения отдельных этнокультурных идентичностей. Она близка им и в цивилизационном смысле, поскольку она является европейской христианской страной, которая противостоит и светскому либерализму, и исламистскому экстремизму. С точки зрения прагматизма Россию тоже можно рассматривать как союзницу, которая бросает вызов характерному для Евросоюза и Соединенных Штатов видению интернационализма и "глобализма".
Более того, привлекательность Путина обусловлена еще и тем, что он является воплощением архетипического сильного лидера, несомненно, способного транслировать волю российского народа и действовать решительно и беззастенчиво в интересах своей страны, а также необремененного интернационалистскими ценностями и обязательствами перед международными институтами.
Исторический ракурс
Некоторые из представителей европейского ультраправого крыла обращались к национальным иконам из прошлого своих стран, чтобы аргументировать свои позиции. Французы любят приводить в качестве примера стремление Шарля Де Голля к более сбалансированной позиции между Соединенными Штатами и Советским Союзом, а также его видение Европы "от Атлантики до Уральских гор".
В Германии тоже сохраняется сильная внешнеполитическая традиция, уходящая своими корнями в эпоху холодной войны, которая направлена на преодоление раскола в Европе путем налаживания отношений с Россией. Но представители "Альтернативы для Германии", с которыми я беседовал, находят примеры и в более далеком прошлом. Для них иконой является Бисмарк – архитектор мощного национального государства Германия. В рамках своей самой первой политической платформы в 2013 году "Альтернатива для Германии" неоднократно призывала к возрождению альянса с Россией – по примеру альянса Бисмарка в XIX веке.
Однако идеи этих политиков не идентичны. Некоторые из них держатся ближе к умеренным правым позициям, считая, что в ощущении родства с западными демократиями, включая Соединенные Штаты, есть определенная ценность. Их отношение к России обусловлено в первую очередь программой "национальных интересов", которая требует снизить напряженность, а также быть более реалистичными, независимыми и уравновешенными в отношениях с крупными державами.
Некоторые представители "Альтернативы для Германии" открыто выразили скептицизм по поводу степени верности собственных коллег российской повестке – особенно тех коллег, которые выросли в Восточной Германии, входившей в советский блок. Один из членов "Альтернативы для Германии" выразил недоумение в связи с тем, что "люди родом из Восточной Германии, 40 лет страдавшие от коммунизма, относятся к России лучше всего. Это похоже на стокгольмский синдром".
Однако ни один из моих собеседников не признал открыто наличие такой потенциальной мотивации, как практическая поддержка, которую Путин и его союзники оказывают своим западным сторонникам.
Украинский фактор
Могут ли текущие события заставить ультраправые партии переосмыслить свое отношение к путинской России? Поскольку во взглядах этих партий есть масса различий, ответить на этот вопрос однозначно вряд ли получится. К примеру, в "Альтернативе для Германии" – партии, раздираемой внутренними противоречиями на протяжении всей короткой истории ее существования, – этот конфликт, по слухам, является источником внутренних разногласий.
Разумеется, найдутся те, кто, сосредоточившись на своих предвыборных перспективах, постарается, подобно Ле Пен, дистанцироваться от военной кампании Путина. <…> При этом в предвыборной кампании Ле Пен не предприняла попыток изменить свой подход в целом и продолжила призывать к стратегическому сближению с Россией сразу после окончания боевых действий на Украине.
В любом случае предвыборные возможности ограничены. Внешняя политика обычно не является определяющим фактором, влияющим на выбор граждан. Те проблемы, которые заставили избирателей потянуться к ультраправым партиям, связаны в первую очередь с культурным и экономическим воздействием глобализации на жизнь их стран. Выступая против введения энергетических санкций, Ле Пен использовала международный кризис, чтобы привлечь внимание к гораздо более актуальной внутренней проблеме, а именно к стоимости жизни. Ле Пен набрала 41,5% и была близка к победе, что стало существенным рывком вперед по сравнению с ее результатами в 2017 году. Стоит также напомнить, что в начале апреля теплое отношение к Путину не помешало премьер-министру Венгрии Виктору Орбану одержать уверенную победу и переизбраться на новый срок.
По всей видимости, Россия и ее режим сохранят привлекательность в качестве незаменимого полюса для тех представителей Запада, которые сопротивляются господствующей программе либеральных интернационалистов и зависимости от Соединенных Штатов и стремятся к такому миру, где будут этнически однородные национальные государства с четкими границами.
