Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
На Западе задумались о возрождении концепции "Римленда", которая помогла ему победить в двух мировых войнах и холодной войне. Сейчас с ее помощью он надеется противостоять "враждебным державам" – России и Китаю. Но получится ли?
Запад возрождает глобальную стратегическую концепцию, которая принесла ему победу в двух мировых войнах и в холодной войне.
Новая глобальная стратегическая концепция Запада обретает форму. Процесс ее разработки стал очевиден во время ближневосточного турне президента Байдена, а если конкретно, то 14 июля на онлайн-саммите четырехсторонней группы I2U2 (премьер-министр Израиля Яир Лапид, премьер-министр Индии Нарендра Моди, президент Объединенных Арабских эмиратов Мухаммед ибн Заид и Байден).
Группа I2U2 была сформирована в октябре 2021 года для развития сотрудничества по экономическим и технологическим вопросам. Незадолго до июльского виртуального саммита она выступила с совместным заявлением, пообещав "взять на вооружение динамизм наших обществ и предпринимательский дух ... с особым вниманием к совместным инвестициям и новым инициативам в вопросах воды, энергетики, транспорта, космоса, здравоохранения и продовольственной безопасности".
Но за экономикой всегда маячит геополитика. Советник Байдена по национальной безопасности Джейк Салливан сравнил I2U2 с Четырёхсторонним диалогом по безопасности, представляющим собой находящийся в зачаточном состоянии индо-тихоокеанский альянс, куда входят США, Япония, Австралия и Индия. СМИ Индии и ОАЭ часто называют I2U2 "западным четырехсторонним диалогом". Американские, индийские и эмиратские СМИ считают это объединение продолжением Авраамовых соглашений от 2019 года, в которых говорится об экономическом и военном сотрудничестве. Даже в чисто экономических вопросах внимание к безопасности очевидно. I2U2 регулярно упоминает "энергетическую безопасность" и "продовольственную безопасность".
Здесь уместно заглянуть в более отдаленную перспективу. Кроме I2U2, Четырехстороннего диалога по безопасности и Авраамовых соглашений, необходимо принимать во внимание многочисленные аналогичные события. Российская военная операция на Украине придала новую энергию Организации Североатлантического договора, которая готова расшириться, включив в свой состав издавна нейтральную Финляндию и Швецию. Полуофициальный Альянс безопасности Восточного Средиземноморья объединяет Францию, Италию, Грецию, Кипр, Израиль и Египет. Архитектура Саммита в Негеве обеспечивает тесное сотрудничество в вопросах безопасности между Марокко, Египтом, Израилем, ОАЭ и Бахрейном. Возрождение англо-тихоокеанского оборонного сообщества дало начало трехстороннему альянсу Австралии, Великобритании и США AUKUS. Расширяются взаимоотношения между США и Тайванем. Несмотря на непростую историю двусторонних отношений усиливают военное сотрудничество Япония и Южная Корея.
Поддерживаемая США арка стратегического сотрудничества сейчас простирается от западной до восточной Евразии, формируя оборонительный океанский "Римленд", который противостоит враждебным континентальным державам Евразии Китаю и России. Такой подход имеет историческую подоплеку, поскольку основан на стратегиях Хэлфорда Маккиндера (Halford John Mackinder) (1861-1947 гг.) и Николаса Спикмэна (Nicholas John Spykman) (1893-1943 гг.). Именно они были положены в основу оборонительной политики Британии, Америки и в целом Запада в годы Первой мировой войны, Второй мировой войны и холодной войны.
Британский географ Маккиндер в своем написанном в 1904 году труде "Географическая ось истории" (The Geographical Pivot of History) сделал знаменитое предположение о том, что мировая геополитика ведет к столкновению между континентальными империями Евразии (которую он называл Мировым островом) и морскими державами, расположенными на островах и архипелагах за пределами Евразии, а также на континентах меньших размеров. Свои предположения он подробно обосновал в вышедшей в 1919 году книге "Демократические идеалы и действительность" (Democratic Ideals and Reality). Обеспокоенный усилением России при царях, а затем при большевиках, он также указывал на возможное сотрудничество Германии и России.
Американский профессор голландского происхождения Спикмэн преподавал международные отношения в Йеле и предостерегал в начале 1940-х годов об опасностях изоляционизма, а после Перл-Харбора о недолговечности военного альянса с Советским Союзом. Его книги "Американская стратегия в мировой политике" (America’s Strategy in World Politics) (1942 г.) и "География мира" (The Geography of the Peace) (1943 г.) помогли сформулировать доктрину сдерживания времен холодной войны, которая оставалась в силе вплоть до 1989 года.
Разница взглядов Маккиндера и Спикмэна заключается в концепции Римленда, как называется доступная с моря периферия Евразии. "Кто правит Мировым островом, тот правит миром", — утверждал Маккиндер. Таким образом, стратегический приоритет состоял в том, чтобы не допустить появления в континентальной части Евразии одной господствующей державы. В случае возникновения такая держава несмотря ни на что стремилась бы к мировому господству и была бы близка к нему.
Спикмэн придерживался противоположного мнения. "Кто контролирует Римленд, то правит Евразией", — писал он. Континентальные империи, в том числе Советский Союз и альянс между Москвой и Пекином, может остановить и сдержать подконтрольная Америке дуга, идущая от европейского побережья (Западной и средиземноморской Европы) через Ближний Восток (арабо-турецко-персидский мир) в муссонные земли (южная и восточная Азия).
Большая стратегия Спикмэна оказалась высокоэффективной и вполне совместимой с дополнительными стратегическими идеями ядерного сдерживания и доступа к нефти, пусть даже ее неоднократно подвергали ревизии. Поначалу она материализовалась в виде четырех региональных альянсов, которые дополнили американские альянсы либо соглашения с Испанией, Ливаном, Иорданией, Саудовской Аравией, Пакистаном, Тайванем, Филиппинами, Японией и Южной Кореей.
Среди региональных альянсов только НАТО оказалась настолько успешной, что сохранила свое существование и даже расширилась после окончания холодной войны. Организация Центрального договора СЕНТО, сформированная в 1955 году Британией, Ираном, Ираком, Пакистаном и Турцией, долго не протянула. Организация договора Юго-Восточной Азии СЕАТО, также созданная в 1955 году в составе США, Британии, Австралии, Франции, Новой Зеландии, Пакистана, Филиппин и Таиланда, распалась в 1975 году. Тихоокеанский пакт безопасности АНЗЮС в составе Австралии, Новой Зеландии и США формально все еще существует, несмотря на разногласия между Веллингтоном и Вашингтоном, но его может заменить AUKUS.
На Ближнем Востоке планам по созданию в послевоенный период прочного англо-арабского и американо-арабского партнерства помешала череда просоветских революций насеристов и баасистов, которые происходили с 1952 по 1970 годы. Не принадлежащий к арабскому миру и прозападный Иран в 1979 году стал жертвой фанатичной антизападной революции. С другой стороны, Израиль, который американские стратеги поначалу считали обузой, после войн 1956 и 1967 годов получил новую оценку и стал ценным стратегическим игроком. В итоге его признали самым надежным региональным союзником. Явно уязвимые консервативные арабские режимы в Марокко, Иордании, Саудовской Аравии, Омане и в странах Персидского залива остались союзниками Запада, равно как и Египет, который при Анваре Садате вырвался из советских объятий. Сформировался иной, но более надежный ближневосточный Римленд. Неарабская, европеизированная и светская Турция, ставшая членом НАТО и СЕНТО, превратилась в важнейшего партнера Римленда и оставалась таковым на всем протяжении холодной войны.
На Дальнем Востоке изначально стратегия Римленда была направлена против советско-китайской коммунистической империи, которая существовала непродолжительное время до тех пор, пока Корейская война не уступила в 1960-е годы место ожесточенной "коммунистической гражданской войне". К сожалению, Соединенные Штаты долгое время не понимали всю тяжесть последствий советско-китайского раскола и соответственно застряли во вьетнамской трясине. Понадобились усилия Ричарда Никсона и Генри Киссинджера, чтобы сблизиться с Китаем и превратить его в партнера. Таким образом закончились советские попытки править Мировым островом.
Стратегия Римленда образца XXI века ставит ряд важных вопросов. Во-первых, реальна ли нынешняя угроза континентальной Евразии? Да, в этом нет никаких сомнений. Китай и Россия являются мощными военными державами, обладая арсеналами ядерного и обычного оружия. Это авторитарные, гипернационалистические, ревизионистские и имперские государства, зациклившиеся на разрушении ориентированного на Запад мирового порядка. Обе страны подавляют внутреннее этническое, религиозное и политическое инакомыслие. Обе готовятся к глобальному противостоянию с Западом. <...>
Ось Москва-Пекин в XXI веке оказалась намного прочнее и надежнее своей предшественницы из XX века. Последние 25 лет две страны тесно взаимодействуют, как в рамках партнерств типа Шанхайской организации сотрудничества, так и посредством двусторонних соглашений.
Еще большую тревогу вызывает та база, на которой зиждется нынешняя евразийская ось. Советско-китайское партнерство в 1950-е годы могло похвастаться обширной территорией (две трети евразийской суши), населением (более одного миллиарда, или 40% от общей численности населения в мире) и природными ресурсами. Но советская экономика и техника отставала от Запада во всех областях, не считая оружия и космоса. Китай был слаборазвитой страной. Сегодня Китай близок к экономическому и технологическому паритету с глобальным Западом (который включает в свой состав Японию, Южную Корею и Тайвань), и через одно поколение вполне может сменить Америку в качестве мирового экономического эпицентра.
Второй вопрос следующий. Актуальны ли в эпоху самолетов, спутников и интернета утверждения Маккиндера и Спикмэна о географических ограничениях и повышенное внимание Спикмэна к Римленду? Китайцы определенно в этом уверены, о чем свидетельствует их инициатива "Один пояс — один путь", которая должна открыть для Пекина всю коммерческую и военную деятельность Евразии, а также вовлечь евразийское побережье в сферу влияния континентальных империй.
Третий вопрос состоит в том, в полной ли мере все потенциальные партнеры по Римленду согласны с тщательно выверенной стратегией сдерживания Китая и России. На этот вопрос пока нет ответа. Европа в большей мере опасается России, чем Китая, в то время как на юге Азии и в Индо-Тихоокеанском регионе все наоборот. Некоторые западные стратеги считают, что было бы серьезным просчетом а-ля Вьетнам отказаться от попыток оторвать от Китая Россию, которая является более слабым евразийским партнером. А у ряда государств, формально входящих в альянсы Римленда, возникает сильный соблазн сохранить нейтралитет в этой новой холодной войне. Турция, все еще являющаяся членом НАТО, но с 2002 года управляемая национал-исламистским режимом, 22 июля приняла участие в стратегическом саммите Россия-Иран в Тегеране, который стал ответом на турне Байдена.
Четвертый и последний вопрос. Является ли стратегия Римленда осознанной? Решили ли западные лидеры в какой-то момент возродить теории Маккиндера и Спикмэна, или же сегодняшний стратегический разворот является совокупным результатом многочисленных спонтанных инициатив?
Имеющиеся свидетельства в виде книг, статей и докладов указывают на то, что ученые с начала 2000-х годов заново открывают для себя классиков англо-американской геополитики в условиях нарастания китайской и российской агрессивности. Однако до последнего времени они не могли в полной мере понять, обдумать и объяснить их идеи. На государственном уровне администрация Трампа заложила основы новой стратегии сдерживания, когда преодолела свою первоначальную склонность к изоляционизму. А администрации Байдена хватило мудрости, чтобы сохранить эту динамику. Но не хватает того, что было бы равноценно "длинной телеграмме" Джорджа Кеннана от 1946 года и доктрине Трумэна от 1947 года, благодаря которым выкладки и соображения Спикмэна превратились в политику.
Автор: Мишель Гурфинкель (Michel Gurfinkiel)
