Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Добиваясь ослабления России и Китая, Запад выбрал слишком опасную политику, которая может привести к мировому конфликту, пишет "Нови Стандард". В ситуации, когда им почти нечего терять, Пекин и Москва будут активнее оспаривать западное лидерство и привлекать развивающиеся страны на свою орбиту.
Победы над Германией и Японией в 1945 году и над Советским Союзом в 1991, вероятно, подтолкнули США и их союзников к идее добиться того же самого и теперь. Это подтверждается, в том числе, решимостью, с которой они принялись экономическими мерами наказывать Россию и Китай, а также самоуверенностью заявлений, которые звучат из уст многочисленных лидеров западных стран. Однако если это правда, то Запад выбрал слишком опасную политику, которая может привести к мировому конфликту. Похоже, главный вопрос заключается в следующем: достаточно ли привлечь незападные страны и поверхностно изменить западный порядок, "основанный на правилах", для сохранения этого самого порядка? Как бы там ни было, в долгосрочной перспективе Западу придется задуматься, как, с одной стороны, устоять в условиях всеобщей взаимозависимости, а с другой, справиться с текущим разъединением (decoupling) экономик Запада и Китая.
Экономическая война Дональда Трампа против Пекина, которую обострил Джо Байден, а также санкции Запада против России резко изменили картину мировой геополитики. Разрыв экономических связей между Западом и Россией, отнюдь не столь же всеобъемлющих, как связи с Китаем, начался в 2014 году и систематически стимулировался через нефть. Разъединение с Пекином, которое обойдется очень дорого, касается в основном некоторых высоких технологий, в которых США и их союзники лидируют.
О "разъединении" Запада с Россией и Китаем говорят данные, подтверждающие сокращение торгового оборота. Если в 2021 году Российская Федерация отправляла 45% своего экспортного газа и 27% своей экспортной нефти в Европейский Союз, то в первом квартале 2023 года эти цифры сократились до 17 и трех процентов соответственно.
Долларовый товарный экспорт Китая в США между 2018 и 2022 годом оставался практически неизменным, но в первой половине текущего года он сократился на 25%. Это, а также тот факт, что речь идет о суммах, в которых не учитывается инфляция, очень высокая в последние годы в США, доказывает, что значение Китая как важного поставщика для США снизилось.
Отмечается резкое сокращении доли Китая в экспорте США с 21,3% в 2018 — 2023 году до 13,1%, а доля американского импорта в Китай практически не изменилась и осталась на уровне 7,3 %. Сократилась и доля американо-китайского торгового обмена товарами и услугами в американском ВВП — с 3,7% в 2014 году до трех процентов в 2022. Причем самый резкий спад наблюдался после 2018 года, и его причина — повышение таможенных пошлин на китайские товары.
С начала текущего года значительно сократился и китайский экспорт в Европейский Союз, что отчасти объясняется попытками ЕС "обезопасить себя" от Пекина. Тем не менее в последние годы импорт ЕС из Китая все-таки рос, прежде всего, в области чувствительных технологий и критически важных минералов. Правда, этот рост не был таким уж большим, каким его преподносили западные СМИ, вероятно, пытаясь создать впечатление перенасыщенности рынка ЕС товарами из Китая.
Утверждения, что экспорт Китая в Евросоюз почти удвоился в 2018 — 2022 годах, не соответствуют действительности. На основе данных EUROSTAT мы подсчитали, что если тренд минимального роста товарного импорта Европейского Союза в Китай, выраженного в евро, в первые пять месяцев в 2023 году (рост на 1,2%) прекратится, а параллельно значительно сократится импорт из Китая (на 11,2% за тот же период), то общий товарный экспорт Европейского Союза в Китай достигнет 230, а товарный импорт 558 миллиардов евро. Дефицит в обмене Европейского Союза с Китаем составит 323 миллиарда евро (меньше, чем 396 миллиардов в 2022 году, но значительно больше 184 миллиардов в 2018 году).
По сравнению с 2018 годом, товарный экспорт Европейского Союза в Китай в номинальном выражении увеличится на 11%, а импорт — на 41%. Но поскольку мы говорим о сделках в евро, а в еврозоне высокая инфляция, особенно в последние два года, ясно, что импорт из Китая не так уж сильно и вырос. Доля Китая в товарном импорте Европейского Союза, которая достигает примерно 20%, практически не изменилась с 2018 года.
(Не)реальное разъединение
Нет сомнений в том, что транснациональные корпорации озабочены ухудшением отношений между Вашингтоном и Пекином из-за геополитических рисков. Вследствие этого в первой половине текущего года Мексика и Канада торговали больше с США, чем с Китаем, впервые почти за два десятилетия.
На первый взгляд кажется, что карта международной торговли изменилась в ущерб Пекину, и именно этого и добивался Белый дом. Однако, как бы ни старался Вашингтон изменить внешнеторговые потоки, и что бы ни говорила статистика, жизнь берет свое. Связи с Китаем не только не разорваны, но и по-прежнему активно поддерживаются, только в скрытой форме.
Хотя "поддержка друзей", на первый взгляд, приносит США результаты, так как торговля с такими государствами, как Индия, Мексика, Тайвань и Вьетнам значительно выросла, проблема заключается в том, что торговый обмен между ними и Китаем тоже вырос. Получается, эти страны зачастую служат перевалочным пунктом для китайских товаров или "сборочным цехом" для китайской продукции. Это подтверждает, что разветвленные китайские цепочки снабжения, в том числе в области высоких технологий, по-прежнему крайне важны для США.
Укрепление финансовых и торговых связей между американскими союзниками в Восточной Европе, в ASEAN и между Мексикой и Китаем — вот к чему, что парадоксально, привели попытки США ослабить эти узы. Данные государства оказались в идеальном положении: к ним рекой льются китайские инвестиции и сырье, а готовую продукцию они экспортируют на Запад.
Ясно, что китайские предприятия передают часть своих производственных процессов другим странам, и компании, которые проводили финальный монтаж в Китае, сейчас занимаются тем же во Вьетнаме, Камбодже, Бангладеш и Тайланде. Выходит, что значительную часть заработков китайских компаний получают корпорации, зарегистрированные в странах Восточной, Юго-Восточной и Южной Азии. На этом фоне растущий дефицит внешней торговли США — слабое утешение для Пекина.
Таким образом, Белому дому удалось навредить Пекину, правда, ценой огромных потерь для американского бизнеса и потребителей. Китай, в свою очередь, столкнулся с новыми трудностями, в частности, с контролем над его экспортом. В частности, Япония, Нидерланды и США заключили отдельный договор о контроле над китайским экспортом. Для Пекина это очередная трудность при реализации его планов по производству передовых чипов.
Если говорить о торговом обмене между Западом и Россией, то и он больше, чем официальные данные. Европейский Союз все еще косвенно, например, через Индию, импортирует нефть из России. Не будем говорить о том, что вообще-то ставилась цель как можно больше навредить России. Конечно, тот факт, что государства Европейского Союза продолжают покупать российскую нефть — только по более высокой цене через посредников, нисколько не мешает основному плану.
Так или иначе, Запад все активнее добивается ослабления России и Китая, и для Пекина и Москвы это серьезный вызов. Правда, вес Запада в мировой экономике снижается, а Россия и Китай укрепляют свои взаимоотношения, а также связи с другими государствами, в том числе Ираном, Саудовской Аравией и Индией. Собственно говоря, сами размеры китайской экономики, которая станет мировым лидером к 2030 году и которая является крупнейшим торговым партнером более чем для 120 стран мира, и есть самая главная проблема для Вашингтона. И хотя российская экономика в десять раз меньше китайской, нельзя пренебрегать важностью России в снабжении мира энергоносителями и ее ролью в формировании цен на них (вместе с ОПЕК+).
Когда им нечего терять
После неудач во время пандемии COVID-19, а также прекращения поставок российского газа в ЕС Запад переоценил взаимозависимость и больше не считает ее стабилизирующим фактором в своих отношениях с Китаем и Россией, а напротив, видит в ней свое уязвимое место. Однако попытки Вашингтона и его союзников быстрее сменить курс могут вылиться в новые трудности. Растущая экономическая независимость подталкивает государства действовать агрессивнее. В ситуации, когда им почти нечего терять, Пекин и Москва будут активнее оспаривать западное лидерство, а также дополнительно углублять свое сотрудничество и привлекать развивающиеся страны в свою орбиту.
Высока вероятность, что в будущем Пекин все же захватит Тайвань, поскольку со временем у Китая появится больше сил и возможностей, чтобы справиться с экономической местью Запада. Кроме того, Пекин, вероятно, отбросит сомнения, когда противники США, в том числе Россия, попросят у него оружие. Глобальный Юг, который все больше отдаляется от Запада, будет перенимать у Китая его технологические платформы и укреплять с ним билатеральные торговые связи, в том числе в рамках проекта "Один пояс и один путь". Кроме того, страны глобального Юга будут еще меньше бояться американских вторичных санкций.
Изучив материалы о 40 конфликтах между державами с 1790 по 1991 год, политолог Дейл Копланд пришел к выводу, что взаимозависимость играет менее важную роль в зарождении вражды, чем многие думали. Если лидеры уверены, что торговля прекратится в ближайшее время, они готовы идти на жесткие шаги вплоть до войны, чтобы обезопасить свою страну в будущем. Ирония судьбы заключается в том, что со временем экономическое давление со стороны Запада может вызвать у Китая и Российской Федерации агрессию, и тогда Запад сам себя лишит возможности влиять на международную систему. Например, Москва сочтет, что может себе позволить обострение войны на Украине или киберудар по странам-членам Североатлантического альянса, поскольку хуже уже не будет. В этой связи некоторые вашингтонские аналитики считают, что незападные государства опаснее, если хотя бы частично не интегрированы в западные структуры. Например, трехсторонний формат для контроля вооружений, включающий Китай, Россию и Соединенные Штаты Америки, еще десять лет назад казался возможным, а теперь уже нет.
Поэтому Вашингтону и Брюсселю следует задуматься, как создать приемлемую конструкцию взаимозависимости с участием их стратегических конкурентов. Китайские стратеги все чаще говорят, что цель их страны — выстоять в мире без порядка. То есть многие народы больше не верят в возможность реформировать систему, в центре которой стоит Запад. Поэтому центры власти на Западе должны действовать активнее ради сохранения существующего международного порядка.
В Вашингтоне считают, что поскольку державы снова конкурируют друг с другом, необходимо улучшать союзы и институты в сердце порядка, который установился после Второй мировой войны и который помог США победить в (первой) холодной войне. Реформированный мировой прядок должен охватить больше стран, чем прежде, а Китай, Иран, Северную Корею и Россию оставить в изоляции.
Мир без порядка
С другой стороны, стратеги в Пекине, чьи мысли, похоже, больше соответствуют стремлениям подавляющей части государств мира, полагают, что сегодня сформировать блоки в стиле холодной войны уже невозможно. Большинство стран хотят суверенитета и дорожат своеобразием. Поэтому вместо блоков сформируется фрагментированный (многополярный) мир, в котором Китай будет одним из полюсов власти.
Похоже, Пекин лучше понимает происходящее, поскольку нынешний этап очень отличается от периода холодной войны. Во-первых, современные идеологии намного слабее, а Китай и США очень похожи друг на друга и в промышленной политике, и в торговле, и во внешней политике.
Во-вторых, Пекин и Вашингтон не обладают таким влиянием в мире, каким когда-то пользовались США и Советский Союз после 1945 года. На страны НАТО, Австралию и Японию, а также СССР, Китай и восточный блок вместе взятые в 1950 году приходилось 88% мирового ВВП, но сегодня их доля не превышает 57%. В-третьих, в современном мире все друг от друга исключительно зависимы, что осложняет формирование стабильных блоков, как во времена холодной войны. Скорее всего, страны третьего мира будут сотрудничать с обеими сторонами, хотя во время холодной войны Западу успешно удавалось привлекать на свою сторону развивающиеся страны на Ближнем Востоке, в Северной Африке, Юго-Восточной Азии и Африке и настраивать их против Советского Союза.
Очень разная реакция Китая и США на украинский вооруженный конфликт подчеркивает, насколько по-разному мыслят Пекин и Вашингтон. Китайская позиция близка многим государствам, а особенно глобальному Югу, который не верит словам Запада о том, что он поддерживает порядок, основанный на правилах. Юг считает, что Белый дом избирательно применяет свои же нормы. Вторжение в Ирак в 2003 году — показательный пример. Китайцы же ведут себя совершенно по-другому, и в отношениях с развивающимися странами они делают ставку на инвестиции в инфраструктуру, не вмешиваясь во внутренние дела партнеров.
Кроме того, в течение многих десятилетий Китай взаимодействовал с миром в основном на экономическом поле. Но теперь китайские дипломаты в качестве посредников мирят Тегеран с Эр-Риядом. Некоторые китайские эксперты считают Ближний Восток "лабораторией для постамериканского мира" и уверены, что в ближайшие несколько десятилетий мировое внимание будет приковано именно к этому региону. Там на фоне ослабления США за влияние будут бороться другие мировые державы.
Как написал Али Вайне в статье, опубликованной в "Форин афферс", самом цитируемом научном журнале о международных отношениях, Запад должен смириться с тем, что, по всей видимости, Китай и Россию ему не победить, а попытки экономически и дипломатически их изолировать могут оказаться контрпродуктивными. Американские победы в 1945 и 1991 году вряд ли повторятся, и попытки идти в этом направлении может вызвать мировую катастрофу. Запад поступил бы мудро, если бы задумался о преодолении рисков, связанных с международной взаимозависимостью и разъединением.
Ирония судьбы заключается в том, что со временем экономическое давление со стороны Запада может вызвать у Китая и Российской Федерации агрессию, и тогда Запад сам себя лишит возможностей влиять на международную систему.
Остается вопрос, достаточно ли привлечь незападные страны и поверхностно изменить западный порядок, "основанный на правилах", для сохранения этого самого порядка? Марк Леонард, директор авторитетного Европейского совета по международным отношениям, полагает, что если мир действительно входит в период без порядка, то самое выгодное положение займет Китай. Получается, что ответ на вопрос, заданный выше, — нет.
