Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Запад вступает в худший энергетический кризис с 70-ых годов, сказал в интервью NYT бывший советник Обамы и эксперт по энергетике Джейсон Бордофф. По его мнению, Россия может нанести большой вред глобальной экономике, если прекратит экспорт нефти.
Дэвид Уоллес-Уэллс (David Wallace-Wells)
Думаю, очень немногие американцы осознают, насколько нестабильной, напряженной и взрывоопасной стала сегодня энергетическая ситуация в Европе.
Когда начали немного утихать новости с Украины, мы получили возможность следить за энергетической сагой, которая разворачивается по обе стороны Атлантики, полагая, что зима в Европе будет некомфортной, но достаточно обычной, а ее характерной чертой станут главным образом высокие цены.
В последние недели перспективы несколько омрачились. В начале августа Евросоюз утвердил просьбу к странам-членам снизить потребление газа на 15%. Это довольно существенная просьба, на которую кое-кто поначалу отреагировал отрицательно. В Испании, где на пике туристического сезона одна волна рекордного пекла сменяет другую, правительство ввело ограничения на кондиционирование воздуха, и теперь температуру нельзя устанавливать ниже 27 градусов Цельсия. Associated Press сообщает, что во Франции на улицы выходят "городские партизаны", отключающие свет в витринах с целью экономии электроэнергии. В Нидерландах проходит кампания под названием "Щелкни выключателем", участники которой просят жителей мыться под душем не дольше пяти минут и полностью отказаться от кондиционеров и сушилок для одежды. Бельгия отменила планы по выводу из эксплуатации АЭС. О том же самом задумалась и Германия, которая еще в июне полностью исключала возможность такой отмены.
Все это – судорожная реакция, и ее основное предназначение – дать возможность Европе, панически боящейся, что зимой ей не удастся отапливать дома, согреть людей и сохранить работоспособность экономики, накопить чуть больше уже оплаченного ею газа, чтобы его можно было использовать, когда дефицит ударит по-настоящему. Россия только в конце апреля прекратила поставки газа в Польшу и Болгарию, которые стали первыми жертвами ее кампании энергетического давления. Но в целом объемы газовых поставок сегодня составляют менее трети от того уровня, который был достигнут год назад. В середине июня прокачка газа через "Северный поток – 1" была уменьшена на 75%; в июле ее еще больше сократили.
"Это война", – сказала своему коллеге, бывшему советнику Барака Обамы Джейсону Бордоффу (Jason Bordoff) научный сотрудник Колумбийского университета Татьяна Митрова (Tatiana Mitrova), выступая недавно в подкасте Columbia Energy Exchange.
"Европейские политики и потребители долгое время не желали это признавать. Звучит ужасно, но такова действительность. Во время войны происходит мобилизация экономики. Решения принимают правительства, а не свободный рынок. Так будет в Европе предстоящей зимой", – добавила она. По ее словам, мы можем стать свидетелями вынужденного нормирования, контроля за ценами, остановки энергетических рынков и закрытия целых отраслей промышленности. "Речь на самом деле идет не об исключительно высоких ценах, а о физическом отсутствии энергоресурсов в некоторых регионах Европы", – сказала она.
В мае я побеседовал с Бордоффом и с его частым соавтором Меган О’Салливан (Meghan O’Sullivan), которая работала в администрации Джорджа Буша, а сейчас преподает в школе государственного управления имени Кеннеди Гарвардского университета. Мы попытались вписать конфликт на Украине в контекст непростой геополитики энергетического перехода. В начале августа, когда в Европе снова начала усиливаться тревога по поводу предстоящей зимы, я опять поговорил с Бордоффом, на сей раз о том, чего ждать в ближайшие месяцы. Запись нашей беседы была отредактирована и сокращена.
– Когда мы разговаривали в прошлый раз, Европа пыталась предотвратить возможный энергетический кризис мерами стимулирования предложения. Например, она импортировала сжиженный природный газ и возобновляла работу некоторых угольных электростанций, хотя это означает увеличение углеродных выбросов в ближайшей перспективе. Потом стали уделять гораздо больше внимания уменьшению спроса, к чему вы с Меган призывали в июне, и начали готовиться к более активному вмешательству государства в сферу энергетики. Что изменилось?
– Думаю, постепенно усиливается понимание того, что мы входим в самый тяжелый энергетический кризис с 70-х годов, а может, и с более раннего периода.
Становится предельно ясно, что Владимир Путин использует газ в качестве оружия и старается поставлять его в Европу в таких объемах, чтобы континент постоянно находился в состоянии паники, думая, как пережить предстоящую зиму. Европа ищет топливо, где только может, но власти понимают, что этого не хватит. Нужно предпринять усилия по ограничению спроса, а также подготовиться к действительно серьезному нормированию энергии этой зимой.
Говоря об усилиях по повышению эффективности и по нормированию, мы видим, что одни страны идут на это с большей готовностью и желанием, а другие с меньшей. Если обстановка этой зимой станет по-настоящему тяжелой, я боюсь, что европейские страны начнут заботиться только о собственных интересах, но не об интересах друг друга.
– А что это значит с функциональной точки зрения?
– Может случиться так, что страны начнут настраиваться друг против друга, решая, пропускать или нет энергоресурсы через границы. Возьмем Германию, которая не только потребляет большое количество газа, но и является страной-транзитером, поскольку через ее территорию газ идет в другие европейские страны. С какой стати пропускать газ через свои границы, если ты сам вынужден закрывать энергоемкие производства, если страдает твоя экономика? Думаю, государства начнут заявлять: "Что ж, мы намерены ограничить экспорт. Мы намерены оставить энергоресурсы у себя". Каждый начнет думать только о себе, и как мне кажется, это именно то, на что надеется Путин.
– Насколько далеко он зайдет, как вы думаете?
– Полагаю, разумно исходить из того, что Россия использует любую имеющуюся возможность, чтобы закрутить Европе гайки. Всякий раз, когда предлагаются какие-то меры по сдерживанию или наказанию Путина, возникает вопрос: что он сделает в ответ, чем он может отплатить?
– Давайте поговорим о самом тяжелом, самом неблагоприятном варианте. Как мы можем дойти до такого кризиса?
– Думаю, так будет, если Россия продолжит ограничивать газовый экспорт или полностью перекроет подачу газа в Европу. И еще – если будет очень холодная зима. Сочетание этих обстоятельств приведет к заоблачным ценам на энергоресурсы. Но есть и множество других неопределенностей и рисков, не только высокие цены. Может настать момент, когда газа будет просто не хватать для всех тех целей, для которых он предназначен. А правительствам придется нормировать поставки энергоресурсов, решая, что важнее.
– Можно ли этого избежать, даже если Россия полностью перекроет газовый вентиль? ЕС планирует 15-процентное сокращение. Если план будет выполнен, этого будет достаточно?
– 15-процентное сокращение от общего объема потребления – это очень много. Чтобы добиться этого, потребуются решительные коллективные действия. Но даже если они сделают это коллективно, все равно существует опасность очень плохой погоды в предстоящее время.
– "Нормирование" – не очень приятное и не очень знакомое на сегодня слово.
– После того, как Россия начала боевые действия на Украине, и до недавнего времени у меня было такое ощущение, что европейское общество, и не только европейское, а также органы власти подобно лунатикам идут в направлении надвигающегося кризиса.
Сначала было такое чувство, что мы обойдемся без российского газа. Было много планов по поводу того, что придется сделать.
– Еще до того, как Евросоюз предложил на 15% сократить спрос, Еврокомиссия опубликовала план по снижению зависимости от российского газа на две трети к концу года. Международное энергетическое агентство изложило план из десяти пунктов по сокращению такой зависимости на треть.
– Проблема в том, что да, технически это возможно, но это будет невероятно трудно, и это вряд ли произойдет. Один из пунктов плана – быстрее преодолеть разрешительные барьеры на пути развития энергетики возобновляемых источников. Как мы знаем, в США реально трудно получить разрешение на новые солнечные, ветровые установки и линии электропередачи.
– А еще их надо построить.
– Да. Так что я думаю, существует необоснованный оптимизм в вопросе о том, насколько быстро Европа научится обходиться без российского газа. У нас ушло слишком много времени на осознание того, насколько плохи будут показатели, если случится худшее.
– Люди просто не хотели об этом думать.
– Мне кажется, все еще существуют сомнения в том, что Путин на самом деле прекратит поставки газа. Люди думали: "Да, он может уменьшить объемы прокачки. Да, газа может стать чуть меньше. Но полностью перекрывать подачу он не станет". А теперь все начинают осознавать, что это вполне реальная возможность.
Опять же, мы говорим только о газе, но не о нефти. У Путина есть возможность нанести большой ущерб глобальной экономике – и себе самому, конечно – если он также прекратит экспорт нефти.
– А на тех рынках спрос еще больше.
– В мире вообще нет резервов поставки. ОПЕК+ всякий раз напоминает нам об этом, говоря: "Нет, мы не собираемся существенно увеличивать добычу, и даже если захотим, то не сможем".
– Так и было после личных призывов президента Байдена.
– Вопреки всем этим разговорам о высоких ценах на бензин и путинском росте цен на энергоресурсы, в России добыча нефти сократилась несущественно. Если США и Европа выдавят российскую нефть с рынка, чтобы усилить экономическое давление на Путина, или если Путин уведет нефть с рынка, чтобы навредить всем нам – цены на нее вырастут чудовищно.
– Скажем, до 200 долларов за баррель, так?
– Ну, это зависит от того, сколько он уведет с рынка. Мы точно не знаем. Если Россия полностью прекратит нефтяной экспорт, цены взлетят до небес, и нефть, я думаю, будет стоить сотни долларов за баррель.
И это из-за того, что резерва поставок сегодня просто нет. Саудовцы и эмиратцы могут поставить на рынок очень мало дополнительной нефти. А больше ее поставлять некому. Мы израсходовали свой стратегический запас нефти, он закончится через несколько месяцев. А дополнительной подушки безопасности на нефтяном рынке сейчас просто нет.
– Теперь картина кажется еще более мрачной.
– Мы входим в зиму, когда рынки просто не могут работать как инструмент, с помощью которого можно определить спрос и предложение. Обычно бывает так. Есть рынок, цены выходят на определенный уровень, и так распределяется предложение. Но если цены растут бесконтрольно, рынок уже не работает. Нужна государственная власть, чтобы вмешаться и решить, кто получит дефицитное топливо. Сколько пойдет на отопление домов, сколько пойдет промышленности. Будет некая неофициальная иерархия различных отраслей и предприятий. Некоторые будут считаться более важными для экономики, некоторые – менее. И многие государства Европы уже сейчас составляют такие чрезвычайные планы.
– Поговорим об этих планах. Если Россия на самом деле отрежет от поставок всю Европу, каково будет европейцам? Как нехватка топлива скажется на них?
– Строить прогнозы сложно, потому что это целиком и полностью зависит от курса правительства. Государство не может допустить, чтобы люди замерзали в своих домах или разорялись на счетах за электричество. Так что в худшем случае власти по необходимости вмешаются и скажут: "Домохозяйства газ получат, а вот некоторыми предприятиями придется пожертвовать". Наверное, власти установят ценовые ограничения на энергоресурсы или будут выдавать крупные субсидии. Но все это будет очень болезненно.
В некоторых случаях можно подумать о замене топлива. Но такая замена невозможна во многих европейских домах, которые отапливаются за счет газа. Если Россия этой зимой прекратит газовые поставки, потребление придется сокращать в других областях, чтобы люди жили в тепле. Для европейской экономики плохо то, что предприятия, не имеющие возможности перейти с одного топлива на другое, будут простаивать.
– О каком порядке цен мы говорим?
Сегодня в Европе уже невероятно высокие цены на энергоресурсы. По сравнению с прошлым годом они выросли на сотни процентов и более. Сегодня, то есть, до наступления зимы, газ в Европе стоит примерно 60 долларов за миллион британских тепловых единиц. В США его цена составляет 7-8 долларов. Это реально отражается на карманах людей. Но если случится худшее, рынок как механизм просто перестанет работать. Рынок сломается. Цены поднимутся слишком высоко. На рынке просто не хватит энергоресурсов, чтобы они остановились на каком-то определенном уровне.
Вполне возможно, что этой зимой приостановят свою деятельность газовые рынки в Европе. Мне кажется, это маловероятно, однако такое возможно. И не забывайте про тот сжиженный природный газ, который сегодня импортирует Европа – Азия сейчас борется за эти поставки. Что случится, если зима в Азии будет очень холодной? Что случится, если Китай и прочие согласятся покупать газ по очень высокой цене? Все будут бороться за эти скудные поставки энергоресурсов. Именно такая может сложиться ситуация.
– Это очень важно – такая динамика наблюдается главным образом в Европе, однако последствия носят глобальный характер.
– Думаю, энергетический кризис может растянуться на много лет. Но есть одно обстоятельство, на которое обращают недостаточно внимания, а меня оно тревожит больше всего. Какие последствия это будет иметь для формирующихся рынков и развивающихся стран? Ведь мировой рынок взаимосвязан. Когда Европа бьется за СПГ и готова покупать его по очень высоким ценам, не говоря уже об Азии, людям в Пакистане, Бангладеш и прочих странах с низкими доходами это топливо вообще будет не по карману. Высокими ценами их просто вытеснят с газового и угольного рынка. Министр энергетики Бангладеш несколько дней назад сказал, что в его стране веерные отключения электроэнергии могут продлиться несколько лет, так как энергоресурсы им уже не по средствам.
– Вот это да.
– А если помножить это на страны с формирующимися рынками, на самые бедные страны Африки, то мы получит в итоге вполне реальный гуманитарный кризис. Это будет волновой эффект от происходящего сегодня в Европе.
– С газом есть одна интересная особенность. Обе стороны в определенной степени двигаются в одном и том же направлении – они усиливают давление, а не ослабляют его.
– Европа говорила: "Мы усилим давление на Россию". Но поначалу она не обсуждала вопрос об энергоресурсах. Однако такая позиция была неоправданной. Когда видишь все эти ужасные картины разрушений и гибели людей на Украине, невозможно продолжать закупки энергоресурсов в России в больших количествах только из-за того, что всем нам очень тяжело покупать топливо по более высокой цене. Вводя шестой санкционный пакет, Европа сказала: так, теперь мы займемся энергоресурсами. Мы запретим импорт российской нефти, запретим импорт российского бензина и дизтоплива, запретим страхование перевозок.
Однако сейчас цены на газ в Европе примерно в четыре раза выше, чем в прошлом году. Россия на две трети сократила поставки в Европу, но получает такие же доходы, как и год назад. Так что Путин не пострадает от утраты газового экспорта в Европу. От этого страдает Европа.
– Не очень-то обнадеживающая перспектива.
– Прогнозы на зиму неопределенны, и говорить о настоящем энергетическом кризисе нельзя. Но вероятность такого кризиса пугающе высока. И речь не только о предстоящей зиме. Такая ситуация может продлиться несколько лет.
– Каковы шансы, что эта динамика изменится? Не приведет ли энергетический кризис к изменению настроя, когда европейские страны откажутся поддерживать Украину и даже начнут давить на нее, требуя переговоров и урегулирования? Может ли это случиться до наступления зимы?
– В данный момент прогнозировать сложно. Я думаю, администрация США, европейцы и некоторые другие страны очень решительно и последовательно защищают Украину. Я думаю, это так и останется. Вместе с тем, можно себе представить, что со временем, когда новости об Украине уйдут с первых страниц и не будут появляться там каждый день, внимание людей постепенно ослабнет. И в определенный момент боль от высоких цен на энергоресурсы и от других вызванных этим конфликтом экономических невзгод достигнет такой точки, что поддержка понемногу пойдет на убыль.
Дойдет ли это до того, что Запад станет давить на Украину, призывая ее капитулировать? Я думаю, до этого еще очень далеко, так как все понимают <…>. Но как мне кажется, Путин считает, что нагрузку от этой агрессии он сможет выдерживать дольше, чем некоторые страны Запада. В предстоящие месяцы и годы мы увидим, насколько он прав.
