Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Украине и ее союзникам стоит задуматься о переговорах с Россией, пишет TNY со ссылкой на американского политолога Самуэля Чарапа. Он призвал США начать работу над дипломатическим разрешением конфликта, поскольку контрнаступление не обернулось успехом. По его мнению, Киеву в любом случае придется пойти на территориальные уступки.
Если вы хотите услышать альтернативный взгляд на военный конфликт на Украине, поговорите с Сэмюэлем Чарапом. Аналитик по России с тонкими чертами лица и седой головой, в свои сорок три года работает в корпорации RAND, аналитическом центре, который с 1940-х годов проводит исследования для разных важных клиентов, в том числе и для Пентагона. Этот мозговой центр, в соответствии самоотверженными архитектурными пристрастиями многих других вашингтонских институтов, арендует несколько этажей офисной башни, примыкающей к торговому центру в Арлингтоне, штат Вирджиния, недалеко от Пентагона. В торговом центре есть магазины Macy's и Bath and Body Works, но Чарап в такие места ходить не любит.
Выросший на Манхэттене, он заинтересовался русской литературой в старшей школе, а затем погрузился во внешнюю политику России в колледже в Амхерсте. Он получил степень доктора философии по политологии в Оксфорде, а над своей докторской диссертацией работал как в Москве, так и в Киеве. В 2009 году он начал работать в "Центре за американский прогресс", либеральном аналитическом центре в Вашингтоне. Россия только что провела короткую, но жесткую военную акцию в Грузии, но новая администрация Обамы надеялась "перезагрузить" с ней отношения и найти общий язык. Чарап поддержал эти усилия и написал статьи, пытаясь сформулировать концепцию прогрессивной внешней политики Вашингтона на постсоветском пространстве. Однако напряженность в отношениях США с Россией продолжала расти. После присоединения Россией Крыма и военных действия на востоке Украины в 2014 году Чарап вместе с гарвардским политологом Тимоти Колтоном написал книгу под названием "Все проигрывают" о предыстории этого конфликта. В нем он и Колтон утверждали, что США, Европа и Россия объединились, чтобы добиться "отрицательного результата" на Украине. Попросив Киев выбрать либо Россию, либо Запад, США и Европа помогли разжечь пламя конфликта. В итоге проиграли все.
Впервые я встретил Чарапа летом 2017 года, вскоре после выхода его книги, в разгар водоворота гнева на Россию за вмешательство в президентские выборы в США в 2016 году. Роберт Мюллер был назначен специальным прокурором Министерства юстиции, Дональд Трамп назвал расследование мистификацией, а Конгресс находился в процессе принятия двухпартийного законопроекта о санкциях против России. Чарап, как и все остальные, был зол по поводу вмешательства, но считал, что санкции, предложенные в законопроекте, были ошибкой. "Идея применения палок в международных отношениях направлена не только на то, чтобы победить другие страны, — сказал он мне тогда. — Она нужна для достижения лучшего результата". Он привел в пример давние санкции против Ирана, которые, наконец, вынудили его сесть за стол переговоров и значительно сократить свою ядерную программу. Но санкции против России, продолжил он, не были такими. "Санкции эффективны для изменения поведения другой страны только в том случае, если их можно отменить, — говорил он. — Но из-за мер, предусмотренных в нынешнем законопроекте, любому президенту будет практически невозможно их ослабить".
В последующие годы, когда Россия становилась все более и более "невралгическим объектом" в американской политике, Чарап продолжал ездить в Россию, общаться с российскими коллегами и искать способы снизить градус в американо-российских отношениях. Поездки на Валдай — ежегодные конференции, на которых Владимир Путин выступает мудрым царем, заинтересованным в беседах с профессорами о международной политике — стали несколько спорными. Но до начала украинского конфликта Чарап при любой возможности ездил на эти конференции и несколько раз даже задавал вопрос Путину. "Моя работа — понимать этих людей, и мне был предоставлен непосредственный доступ к ним, — сказал он. — Как вы можете понять страну, если не поговорите с людьми, участвующими в принятии решений?"
Осенью 2021 года Чарап, как и большая часть экспертного сообщества в Вашингтоне, забеспокоился, что Россия планирует военную операцию на Украине. В статье в журнале Politico в ноябре того года он призвал администрацию Байдена работать с Киевом, чтобы добиться от него хотя бы некоторых номинальных уступок и посмотреть, можно ли разрядить кризис. Два месяца спустя, когда кризис углубился, он написал еще одну статью для Financial Times. В ней он утверждал, что НАТО следует публично объявить, что Украина не рассматривается всерьез для приема в члены альянса. "НАТО не может и не должна мириться с тем, что Россия указывает, что ей делать, — написал Чарап. — Но риторика Москвы не должна отвлекать внимание от того факта, что НАТО не готова предложить Украине членство в организации. Если это может предотвратить конфликт, почему бы не найти способ сказать вслух то, что любой чиновник НАТО сказал бы за закрытыми дверями?"
Когда я примерно в это время разговаривал с Чарапом, он был в бешенстве. Дислокация российских войск, их активность, тот факт, что в русские лагеря отправлялись запасы крови: все это не было поведением армии, проводящей учения. Еще более тревожным был тон российских дипломатических заявлений. Их требования – не только о том, чтобы Украина пообещала никогда не вступать в НАТО, но и о том, чтобы альянс вернул свои войска в места дислокации 1997 года – были просто нереалистичными. "Они просят самый мощный в мире военный альянс раздеться донага и пробежать по кругу, — говорил он. — Но пистолет, который они держат, направлен в голову Украины". По оценкам Чарапа, если российская военная операция и должна была произойти, то это должно было случиться в конце февраля.
В конце января 2022 года он стал соавтором редакционной статьи в журнале Foreign Policy, в которой утверждал, что отправка противотанковых ракет "Джавелин" и зенитных ракет "Стингер" на Украину не удержит Россию от военного вмешательства и не повлияет существенно на военную ситуацию, если Россия действительно войдет на Украину. Он еще раз призвал дать дипломатии шанс.
<…>
Тем не менее, по мнению Чарапа, США могли попытаться предотвратить расширение боевых действий на Украине. В последние месяцы он стал самым активным голосом во внешнеполитическом сообществе США, призывающим к той или иной форме переговоров, чтобы положить конец конфликту или хотя бы заморозить его. В ответ его назвали рупором Кремля, российским "засланным агентом и предателем. Однако эксперты говорят, что он не изменил своего мнения за пятнадцать лет, несмотря на новые обстоятельства. Он продолжает писать и спорить. "Это пожар пятой степени сложности, — говорит он. — И я должен пройти мимо него? Потому что какой бы опасный он ни был сейчас, он может стать намного, намного хуже".
Пока самая активная фаза переговоров о прекращении украинского военного конфликта приходилась на его первые два месяца. За это время состоялись многочисленные встречи между российскими и украинскими официальными лицами, особенно в течение марта 2022 года в Турции. По крайней мере, одно из предложений, появившихся в результате этих переговоров, заключалось в том, чтобы Украина согласилась не добиваться членства в НАТО в обмен на то, что Россия откажется от всех территорий, которые она взяла под свой контроль после 23 февраля 2022 года. Сведения о том, что произошло дальше, расходятся. Не было ясно, пользуется ли постоянно менявшаяся российская делегация поддержкой Путина, и готовы ли западные страны предоставить те гарантии безопасности, которых добивалась Украина вместо членства в НАТО. Вскоре эти вопросы вообще отпали. 31 марта российские войска покинули Бучу. Владимир Зеленский назвал произошедшее там "военными преступлениями" и "геноцидом". Визит в Киев в начале апреля Бориса Джонсона, тогдашнего премьер-министра Великобритании, похоже, укрепил решимость Зеленского. После этого время от времени предпринимались попытки переговоров и посредничества, но стало ясно, что обе стороны хотели посмотреть, чего они смогут добиться на поле боя.
Весной и летом 2022 года Россия возобновила действия на востоке Украины, пытаясь добиться прогресса в регионе Донбасса. Ей удалось занять крупный портовый город Мариуполь, соединяющий материковую часть России с Крымом. Осенью Украина начала контрнаступление. Зимой Россия снова перешла в наступление, взяв под контроль небольшой город Артемовск на Донбассе. В начале этого лета настала очередь Украины для нового контрнаступления. Ему способствовали широко разрекламированные поставки западной военной техники и массовое обучение войск ВСУ на Западе. Но пока этот "контрнаступ" не принес ничего подобного успехам прошлой осени.
В какой-то момент нынешнее контрнаступление ВСУ закончится. Тогда встанет вопрос, готова ли какая-либо из сторон к переговорам. Россия уже несколько месяцев заявляет, что хочет переговоров, но неясно, готова ли она пойти на какие-либо уступки. Самое главное, что Москва так и не отказалась от своего требования о признании за ней новых территорий. Украина заявила, что ей необходимо продолжать боевые действия, чтобы она могла изгнать российские силы и убедиться, что они никогда больше не будет угрожать Украине.
Дебаты по Украине в США разделились на два глубоко противоположных лагеря. С одной стороны — такие люди (их не так уж и много, по крайней мере в публичном пространстве), как Чарап, которые утверждают, что можно найти способ положить конец военному насилию на Украине скорее раньше, чем позже, заморозив конфликт и работая над обеспечением безопасности и восстановлением большей части страны, которая не находится под российским контролем. На другой стороне находятся те, кто считает, что это не выход, и что боевые действия нужно вести до тех пор, пока Путин не будет побеждён и унижен. Как выразился в мае в The Atlantic интеллектуал от оборонного ведомства Элиот Коэн:
"Украина должна не только добиться успеха на поле боя в своих предстоящих контрнаступлениях. Она должна обеспечить более чем упорядоченный вывод российских войск после переговоров о прекращении огня. Чтобы добиться этого, нам нужно увидеть, как массы русских бегут, дезертируют, расстреливают своих офицеров, попадают в плен или умирают. Поражение России должно быть несомненно большим и кровавым".
Эти споры, похоже, в конечном счете основаны на трех видах разногласий. Одно из них касается сроков и значения переговоров. Осенью прошлого года в статье "Foreign Policy" коллеги Чарапа по RAND Рафаэль Коэн (как оказалось, сын Элиота) и Джан Джентиле утверждали, что любое подталкивание США Украины к переговорам пошлет "серию сигналов, ни один из которых не является для Киева хорошим". Как недавно сказал мне Рафаэль Коэн: "Вы, по сути, говорите русским: "Просто подождите". Вы посылаете сигнал украинцам и остальным нашим союзникам: Соединенные Штаты еще поборются какое-то время, но в конце концов уйдут. И вы говорите американской общественности, что мы на самом деле не стремимся довести это дело до конца". Коэн добавил, что он чувствовал бы себя по-другому, если бы украинцы больше не хотели воевать или, что еще лучше, русские признали бы свое поражение: "У плохих парней в этом тоже есть выбор. Вы должны довести русских до такого состояния, когда они поймут, что не смогут победить. Тогда нам будет, о чем с ними поговорить".
Чарап считает, что это неправильное понимание того, что такое переговоры и о чем они сигнализируют. "Дипломатия не является противоположностью принуждению, — сказал он. — Это инструмент для достижения тех же целей, что и средства принуждения. Многие переговоры о прекращении войн проводились одновременно с самыми ожесточенными боевыми действиями". Он указал на перемирие в Корее 1953 года: ни одна из сторон не признала претензий другой, но они согласились прекратить военные действия ради заключения мирного соглашения. Это мирное соглашение так и не было заключено, но семьдесят лет спустя Северная и Южная Корея не воюют. Это перемирие потребовало более пятисот эпизодов переговоров. Другими словами, всегда все-таки лучше начать говорить.
Еще одно разногласие касается возможности решающей победы Украины на поле боя. Чарап считает, что ни у одной из сторон нет ресурсов, чтобы полностью победить другую в конфликте. Другие аналитики также высказали это мнение, в первую очередь генерал Марк Милли, председатель Объединенного комитета начальников штабов США, который в противоречивом комментарии в ноябре прошлого года сравнил ситуацию с тупиком, который преобладал к концу Первой мировой войны, и предположил, что возможно, пришло время искать решение путем переговоров.
Но другая сторона в этой дискуссии проявляет себя более громкой. Она видят высокомотивированную украинскую армию, поддерживаемую высокомотивированным населением. Она указывает на относительную дешевизну этого конфликта для США, которая сковывает одного из своих главных противников. И она полагает, что, если у Украины будет достаточно времени, а также достаточно западного оружия и западной подготовки войск, она могла бы вернуть себе изрядную часть, если не всю свою утраченную территорию, разорвать сухопутный мост с Крымом и подобраться достаточно близко к полуострову, чтобы сдержать любые будущие военные операции России.
Последнее разногласие касается намерений Путина. Лагерь "борьбы до конца" считает, что, если Путин не потерпит решительного поражения, он продолжит боевые действия на Украине. А некоторые полагают, что, если его не остановить, он продолжит идти дальше – в Молдову, Прибалтику, Польшу. Они считают, что на карту поставлена европейская безопасность.
Чарап, конечно, с этим не согласен. Он считает, что прекращение огня можно сделать "жестким", включив в него "связывающие" стимулы и наказания, в основном в виде санкций, а также внимательного контроля за ситуацией. <…> "Мы должны признать, что Путин — это более непредсказуемый игрок, чем мы думали. Поэтому, хотя я и не готов принять версию о том, что его амбиции выходят за пределы Украины, я не думаю, что мы можем их полностью исключать. Но амбиции — это одно, а возможности — это другое. Даже если бы Путин захотел бы продолжать идти вперед, у него нет для этого средств – как наглядно показал украинский конфликт", - считает Чарап.
<…>
"Ослабленная Россия — это хорошо, — говорит Чарап. — Но полностью изолированная Россия, страна-изгой типа Северной Кореи — это плохо". Год назад Россия не наносила преднамеренных ударов по гражданской инфраструктуре Украины. Теперь он регулярно бомбит украинские энергосистемы и портовые сооружения. С каждым днем увеличивается вероятность аварии или инцидента, который приведет НАТО непосредственно к конфликту с Россией. И Чарап спрашивает, сколько стоит этот риск.
"Я совсем не думаю, что Украине нужно идти на уступки, — сказал он. – Дело просто в том, что я не вижу альтернативы тому, что это в конечном итоге и произойдет".
Ранее в этом году Чарап представил свою позицию в отношении украинского конфликта на конференции по безопасности в столице Эстонии Таллинне. Во время напряженной сессии вопросов и ответов Эдвард Лукас, бывший редактор Economist, обвинил Чарапа в "принижении Запада", а Джеймс Шерр из знаменитого международного аналитического центра Chatham House спросил, как Чарап может быть настолько уверен, что Украина не победит.
<…>
Недавно я разговаривал с киевским журналистом Леонидом Швецом, у которого за прошедшие годы обнаружился талант содержательно формулировать взгляды украинского мейнстрима. Он рассказал мне, что разговоры, в которых американцы придумывали сценарии капитуляции Украины, привели его в замешательство. "Почему бы вам не сдаться китайцам?" — сказал он. "Отдайте им Флориду. У вас много штатов, подумаешь, на один штат меньше?" Флорида, конечно, была сложным примером. "Или, если вы так хотите заключить сделку с русскими, почему бы вам не отдать им часть своей земли? Отдайте им Аляску". Он считает, что любое поражение Путина, кроме полного поражения, будет означать лишь возобновление конфликта. "Мы прошли через это еще в 2014 году", — сказал он.
"Вот в чем проблема, — продолжил Швец. — Если мы заморозим ситуацию там, где она есть сейчас, не вдоль международно признанной границы Украины, а вдоль той линии, по которой проходит фронт, то мы признаем, что международно признанные границы — это всего лишь своего рода фикция, на которую можно не обращать внимания. Это очень плохой урок. Во-вторых, если мы проведем границы в новом месте, то мы окажемся в ситуации, когда эта новая граница будет стоить даже меньше, чем международно признанная граница".
Швец признал, что люди на Украине устали после полутора лет военного конфликта. "Несомненно, каждый день конфликта для нас — это гибель конкретных людей и разрушение конкретных домов. Абсолютно. Но мы еще не готовы к поражению". Он продолжил: "Может наступить момент, когда нам придется вести переговоры. Но с того места, где мы сейчас находимся, эта точка мне не видна".
На Украине есть голоса несогласных, но их редко можно услышать публично. Один бывший чиновник, который попросил нас не раскрывать его личность, сказал мне: "Любое упоминание о диалоге здесь не просто токсично. Если вы не прыгаете вверх и вниз вместе с нашим мейнстримом, то вы враг". Бывший чиновник не был врагом, но он обвинял администрацию Зеленского в ее безответственном отношении к наращиванию российских войск в 2021 году. Он вывозил свою семью из страны и готовился к тому, что, по его мнению, было неизбежным. Тем временем Зеленский призывал людей сохранять спокойствие и ссылался на суверенные права Украины. По словам бывшего чиновника, это был серьезный просчет. "Когда рядом с тобой человек с автоматом Калашникова, то не начинай говорить с ним об Уставе ООН!"
Этот украинский чиновник считает, что стамбульские переговоры были лучшим шансом на более или менее стабильный мир. "Тогда Артемовск был еще красивым городом, — сказал он. – А Мариуполь находился под контролем Украины. Но теперь "беспроигрышного решения" больше не существует. Кому-то придется проиграть". Он надеется, что это будет Россия. Но боится, что это может быть и Украина. Я спросил его, когда общественное мнение может начать меняться. "Когда каждый человек будет знать лично кого-то убитого или раненого", — ответил он. Украина идет к этому.
Для Чарапа позиция Украины относительно того, когда следует прекратить боевые действия, является решающей, но делать вид, что США не могут иметь мнения по этому вопросу, — это уклонение от ответственности. "Мы должны сделать это вместе с украинцами, — говорит он. — Нельзя так поступать с ними. Представлять дело так, что мы не имеем возможности на них каким-либо образом влиять — это лукавство. Мол, мы считаем, что это нормально — советовать им обо всем на свете, кроме прекращения боевых действий?"
Чарльз Купчан, профессор международных отношений в Джорджтауне, работавший в Совете национальной безопасности при администрациях Клинтона и Обамы, идет еще дальше. "Борьба за каждый дюйм украинской территории, — сказал он мне, — морально оправдана. Это юридически обосновано. Но я не уверен, что это имеет большой стратегический смысл с точки зрения Украины, или с нашей точки зрения, или с точки зрения людей на глобальном Юге, которые страдают от нехватки продовольствия и энергии". Он заявил, что администрации США необходимо дать возможность украинскому контрнаступлению продолжаться. Но в конце этого года, а может быть, и в начале 2024 года администрации придется заговорить с Зеленским о мирных переговорах. "Я бы не сказал им: "Сделайте это, или мы перекроем вам кран". Но вы должны сесть и провести обстоятельный разговор о том, куда ведет военный конфликт и что находится в интересах Украины. И вы должны посмотреть, что выйдет из этого обсуждения".
Конечно, после всего, свидетелем чего мир стал с февраля 2022 года, это легче сказать, чем сделать.
Дебаты в США по поводу России и Украины стали одним из самых жестоких внешнеполитических споров за последние годы. "Это стало напоминать дебаты по поводу политики Ирана, которые мы вели в начале нынешнего века, — сказала мне Эмма Эшфорд, старший научный сотрудник Центра Стимсона и давний критик воинственной позиции США по отношению к России. — Это превратилось не в дебаты о реальной политике, а в дебаты, в которых люди очень быстро начинают обзывать друг друга, обливать друг друга грязью и обвинять людей в сговоре с иностранными державами". На страницах Foreign Affairs споры еще держатся в рамках, но в дебрях Twitter дела обстоят ужасно.
Эшфорд сказал: "Там много эмоций. Погибли тысячи и тысячи людей. Все это очень жестоко, люди очень эмоционально вживаются в свою позицию". Эмоциональная напряженность внутриполитических дебатов является очень выгодной для "ястребов". "Это может быть весьма эффективным способом прекратить дискуссии о переговорах — утверждать, что это предательство Украины, что это приведет к гибели людей, что это то, чего хочет Россия".
Раджан Менон, директор программы национальной стратегии в Defense Priorities, аналитическом центре, который выступает за более сдержанную внешнюю политику США, является давним аналитиком российских дел. Он несколько раз посещал Украину с начала СВО и много писал о возможных путях решениях конфликта. Он считает, что рецепты Чарапа о перемирии преждевременны. Ни у одной из сторон еще недостаточно воли, чтобы остановить боевые действия. Но Менон встревожен риторической атмосферой в США. "Есть немало людей, которые с полной доброй волей пробуют посмотреть, есть ли выход из этой ситуации, — сказал он мне. — И на свою беду они сразу же подвергаются за это жесткой критике как "умиротворители" или "сочувствующие" Путину. Это должно прекратиться".
Чарапа явно беспокоит язвительная критика, направленная в его адрес, но он объясняет напряженность дебатов жесткостью действий российской армии. "Мне нужно продолжать выполнять свою работу", — сказал он, имея в виду: думать, анализировать и предлагать.
Всего за последние несколько недель, когда украинское контрнаступление продвигается мучительно медленно, тема конфликта на Украине приблизилась к Чарапу ближе, чем за все последние месяцы. В середине августа статья Washington Post указала на то, что, по оценкам американской разведки, Украина не сможет достичь ключевого города Мелитополя во время этой фазы контрнаступления, а издание Politico процитировало американского чиновника, который задавался вопросом, был ли Милли прав еще в ноябре прошлого года, когда он предположил, что, возможно, пришло время искать дипломатическое решение. Поддержка Конгресса, которая, если не считать правых последователей Трампа, была чуть ли не безграничной, в последнее время начала подвергаться эрозии. "Так что же это такое? Тупик?" Такой вопрос конгрессмен-республиканец Энди Харрис, член крайне правой фракции Свободы и сопредседатель фракции Конгресса по Украине, задал избирателям в середине августа. "Может быть, нам следует взглянуть на все реалистично? Я думаю, что нам нужно это сделать".
Некоторые отвергают такой подход. Контрнаступление еще не закончено, и есть вероятность, что оно еще всех удивит. "Это было чудо, — сказала Ольга Оликер из Международной кризисной группы об успешном украинском сопротивлении в ходе СВО. — Может быть, произойдет еще одно чудо". Белый дом, по крайней мере публично, придерживается той же точки зрения. "Мы не считаем, что конфликт зашел в тупик", — заявил журналистам на прошлой неделе советник президента по национальной безопасности Джейк Салливан.
Чарап также не готов к остановке украинского контрнаступления. Однако он беспокоится о том, администрация Байдена слишком осторожна в вопросе о начале работы над дипломатическим решением. "Большинство людей теперь признают, что план А не работает, — говорит он. — Но это не значит, что они готовы обсуждать план Б". А как вообще будет выглядеть этот план Б? "Это будет дипломатическая стратегия, — говорит Чарап. — Это будет попытка продумать вопрос о вовлечении сторон в диалог". Это будет "пробный разговор" с Украиной и подобные разговоры с союзниками по НАТО. Это будет попытка заставить Путина назначить представителя, который имеет полномочия вести переговоры, и назначить такого представителя со стороны США при поддержке Украины. "Это будет своего рода "пред-переговорное" взаимодействие, которое будет необходимо, чтобы заложить основу. А затем вы фактически выделяете ресурсы внутри правительства на продумывание практических вопросов и создание правильных элементов правильной политики".
Чарап признает, что такая инициатива может потерпеть неудачу: "Единственный способ узнать это — попробовать и увидеть, что это не сработает. Если вы сделаете это, вы ничего и не потеряете". По мнению Чарапа, риски в случае отказа от попытки поиска мирного решения выше, чем риски осуществления самой попытки. Каждый день на передовой самого крупного военного конфликта в Европе с 1945 года гибнут молодые мужчины и женщины. И еще многие погибнут до того, как все это закончится. Это именно то, в чем могут быть уверены все.
