Сегодня мы слишком много слышим о Владимире Путине и гораздо меньше — об истинных силах, меняющих мир. Да, президент России проявил себя прекрасным тактиком. И если не брать в расчет фантазии президента Трампа, он является безжалостным врагом власти США и согласованности действий Европы. Однако Россия по-прежнему символизирует отсталость и коррупцию. Ее ВВП составляет менее 10% от ВВП США или Евросоюза. В условиях сокращения численности населения и в основном неблагоприятной геополитической ситуации Российская Федерация по-прежнему является тенью своего советского предшественника.
Суммируйте последствия действий войск Путина, его ядерное оружие, дезинформационные кампании, финансовую помощь популистским партиям, добавьте еще силу примера его авторитаризма. При этом Россия по-прежнему не в состоянии нейтрализовать демократическую революцию, начавшуюся после 1990 года, превзойти НАТО или добиться распада Евросоюза.
Запад переживает кризис не из-за силы России, а из-за слабости Европы. Некоторые трудности и проблемы континента хорошо известны. Франция безрассудно представляла себе, что евро сдержит рост Германии, вновь объединившейся после окончания холодной войны. На самом деле это привело к беспрецедентному экономическому росту Германии, вбив клин между погрязшим в долгах Югом Европы и предоставляющим кредиты Севером. Так называемая миграционная политика Европейского континента представляет собой гуманитарную и политическую катастрофу. Из-за безответственного подхода Берлина к вопросам безопасности самая важная европейская держава стала геополитическим карликом, самодовольно читающим лицемерные нотации, пока другие формируют мир. Между тем византийского типа государственный механизм Евросоюза работает с трудом, сбавляя обороты и создавая благоприятные возможности для Путина и президента Турции Реджепа Эрдогана. Слабость Европы способствует самоутверждению авторитарных лидеров в странах на европейских окраинах.
Пока не все осознают еще одну несостоятельность европейцев, чреватую не менее серьезными последствиями: неспособность стран Центральной и Восточной Европы стать частью Запада с его процветанием и нормальной жизнью. 10 стран мира, население которых сокращается самыми быстрыми темпами, находятся в Восточной Европе. Это — Болгария, Хорватия, Венгрия, Латвия, Литва, Молдавия, Польша, Румыния, Сербия и Украина. По прогнозам население этих стран сократится к 2050 году по меньшей мере на 15%.
Для предприимчивых и мобильных есть хорошие новости: от трех до пяти миллионов румын живут и работают в других странах ЕС, пользуясь возможностями, которых они не смогли найти дома. Но для тех, кто не может или не хочет двигаться дальше, жизнь может оказаться трудной. Почти через 30 лет после краха коммунизма более четверти румын живут менее чем на пять с половиной долларов в день. Менее половины домохозяйств в Румынии имеют подключение к интернету, и только у 52% румынских семей есть компьютер.
Румыния и Болгария, где уровень жизни ниже, чем в Турции, отличаются исключительной бедностью. В других странах условия лучше, но разрыв между процветающими европейскими странами, такими как Германия, и посткоммунистическими государствами, такими как Польша, по-прежнему огромен. Заработки поляков в среднем составляют лишь треть от заработков немцев. Сельские районы на востоке Польши еще беднее. Условия в бывших советских республиках, таких как Армения, Белоруссия, Грузия и Украина, еще хуже. Повсюду наблюдается разгул коррупции, и слабые государственные институты не в состоянии остановить ее.
Высокомерия, из-за которого многие на Западе уверовали, что в Европе создан постисторический рай, становится меньше. Вырисовывается более ясная, хотя и более мрачная картина. Ассимиляция отдельных районов Центральной и Восточной Европы с Западом не будет плавной и безболезненной. Если избиратели в этих странах разуверятся в том, что западные идеи и институты смогут улучшить их жизнь, то политический разрыв между Востоком и Западом увеличится. Когда Евросоюз больше озабочен внутренними разногласиями, у него меньше возможностей эффективно реагировать на действия России.
Из-за слабости Европы у Путина появилась возможность распространять влияние России, поддерживая популистские партии во всех странах Евросоюза, и укреплять отношения с такими лидерами, как премьер-министр Венгрии Виктор Орбан. Однако даже в эпоху Трампа Москва слишком слаба, слишком бедна, слишком реакционна и слишком далека, чтобы формировать европейскую политику. Времена, когда российские правители, такие как Екатерина Великая и Александр I, могли управлять событиями по всему континенту, ушли навсегда. Распад Советского Союза и объединение Германии означают, что важнейшими отношениями в трансатлантическом мире являются отношения между Вашингтоном и Берлином.
Президент Трамп прав, утверждая, что значительная часть трансатлантических отношений требует переосмысления. Он прав, заявляя, что Германия просит слишком много и предлагает слишком мало, чтобы обеспечить устойчивость и прочность нынешних отношений. Он прав в том, что Евросоюз вверг себя в политический кризис, и что ошибки и иллюзии континента укрепляют позиции Путина.
Но если президент считает, что путинская Россия может стать ключевым элементом новой американской стратегии безопасности, он переоценивает возможности России, неверно истолковывает цели Путина и недооценивает значение трансатлантического альянса. Москва играет второстепенную роль. Чтобы защитить процветание и безопасность США, самое главное, что должен сделать Трамп, это заключить сделку с Берлином.
