Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Призыв Европы отказаться от российской нефти привел к неожиданным результатам, пишет The New Statesman. Растущий спрос на сырье сделал нефтяную компанию Saudi Aramco самой дорогостоящей в мире. Западу не стоит обольщаться по поводу снижения зависимости от российских углеводородов — лучше вовремя вспомнить, чем опасна Саудовская Аравия, говорит автор.
Пока лидеры гордятся тем, что отказываются от покупки российской нефти, саудовская государственная нефтяная компания Saudi Aramco становится самой дорогостоящей в мире.
Отключение российского газа может поставить планету на путь к зеленой экономике, наивно написала я в журнале The New Statesman 9 марта. Это было через пару недель после начала специальной военной операции на Украине, которая заставила многие страны ЕС пересмотреть практические и этические последствия зависимости от углеводородов Москвы, которыми они обеспечивают свою экономику.
Политики Европы отреагировали призывом к ускоренному переходу на возобновляемые источники энергии. Международное энергетическое агентство предложило в ответ на путинскую спецоперацию отключить отопление и одеться потеплее. Люди с гордостью заявляли в социальных сетях, что #поддерживаютУкраину (#standingwithUkraine), выключив в домах газовые котлы, несмотря на то, что на улице холодно.
Решимость стала немедленно "давать трещины". На фоне призывов к увеличению производства солнечной, ветровой и атомной энергии правительство Великобритании начало наращивать внутреннюю добычу нефти и газа, а премьер-министр Борис Джонсон вылетел в Саудовскую Аравию, чтобы попросить повысить объемы добычи нефти.
15 мая государственная компания Saudi Aramco, являющаяся крупнейшим в мире экспортером нефти, сообщила о получении самой высокой квартальной прибыли с момента размещения акций в 2019 году. На прошлой неделе она обогнала Apple, став самой дорогой компанией в мире. BP, ExxonMobil и Shell также значительно выиграли от высоких цен на нефть, подскочивших из-за спецоперации на Украине. После достижения в марте 14-летнего максимума в 139 долларов за баррель нефть марки Brent сейчас торгуется по цене около 110 долларов, что примерно на две трети дороже, чем год назад.
Добыча нефти во всем мире сократилась из-за падения спроса во время локдауна, введенного в связи с пандемией Covid-19. Некоторые гиганты, добывающие углеводороды, такие как Shell и BP, пообещали весьма постепенно сокращать добычу нефти в рамках обещанного ими перехода к более чистым источникам энергии. Однако компания Saudi Aramco невозмутимо планирует направить рекордную прибыль на увеличение добычи нефти и газа. "Энергетическая безопасность очень важна, и мы инвестируем на долгосрочную перспективу, расширяя мощности по добыче углеводородов, чтобы удовлетворить ожидаемый рост спроса", — заявил Амин Насер, генеральный директор Saudi Aramco.
Специальная военная операция на Украине изменила дискурс об энергетике, но не так, как надеялись климатические активисты. Наряду с призывами (во всяком случае, на бумаге) ускорить энергетический переход, все большее значение приобретает вопрос "безопасности".
После того, как на прошлой неделе протестующие прервали бизнес-ланч, на котором присутствовал министр предпринимательства и энергетики Великобритании Кваси Квартенг, он написал в твиттере: "Кричите и визжите, сколько хотите, но я не собираюсь ставить под удар энергетическую безопасность Великобритании, прекращая внутреннюю добычу нефти и газа. Эти виды топлива будут нужны нам еще не одно десятилетие". Точно так же все более сомнительным выглядит план ЕС ввести эмбарго на импорт российской нефти, поскольку Венгрия, которая очень зависит от поставок ископаемого топлива из Москвы, отказывается поддержать это предложение, выдвинутое в целях энергетической безопасности.
Основной получатель прибыли Saudi Aramco — правительство Саудовской Аравии, которому принадлежат 94% акций компании. Сейчас, когда страны и компании обольщаются по поводу попыток снизить зависимость от российских углеводородов, стоит иметь в виду то, что происходит в Саудовской Аравии.
Это страна, правительство которой специальный докладчик ООН по внесудебным казням Аньес Калламар обвинила в "заранее спланированной преднамеренной казни" Джамаля Хашогги. Речь идет об убийстве бывшего журналиста газеты The Washington Post, который критиковал правительство Саудовской Аравии. Кроме того, возглавляемая Эр-Риядом коалиция стоит за многолетним насилием в Йемене, в результате которого убиты сотни тысяч людей и территорию всей страны охватили голод и болезни.
Суды в Саудовской Аравии активно прибегают к высшей мере наказания, приговаривая людей к смертной казни. А беженцы и мигранты, как говорится в докладе правозащитной организации Amnesty International, опубликованном в марте, становятся жертвами "противозаконных убийств, незаконно содержатся под стражей в течение неопределенного срока в опасных для жизни условиях, подвергаются пыткам и изнасилованиям". За несколько дней до того, как Джонсон прибыл в страну на переговоры по нефти, там за сутки казнили 81 человека.
Утром 16 мая, через полгода после окончания 26-й международной конференции сторон Рамочной конвенции ООН об изменении климата (COP26), ее президент Алок Шарма вернулся в Глазго. С тех пор мир во многом изменился, и оптимизм, который люди испытывали после окончания саммита, давно исчез. Шарма сослался на все более настоятельные предупреждения климатологов о необходимости действий по сокращению выбросов. Кроме того, он подчеркнул проблемы безопасности, связанные с потеплением на планете, поскольку все более частыми становятся экстремальные погодные явления, включая аномальную жару, засуху и наводнения, что оказывает губительное воздействие на людей и окружающую среду.
Вооруженный конфликт на Украине и другие глобальные кризисы "должны не ослабить, а укрепить нашу решимость, наше намерение выполнить то, о чем мы договорились здесь, на конференции CОР26", подчеркнул Шарма. Невыполнение обещаний, данных на этой встрече, было бы "актом причинения чудовищного вреда самим себе, удара по собственным интересам". Это означает, что мы будем быстро сокращать использование углеводородов, откуда бы они ни поступали.
