Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
В 312 году нашей эры Константин Великий боролся за императорский престол с Максенцием. По общему мнению, кампания Константина была обречена — Максенций контролировал Рим, сил у него было больше. Перед решающей битвой Константину было видение: в небе он увидел светящийся крест, а на нем надпись — "Этим знаком ты победишь".
Посоветовавшись со своими духовными наставниками, Константин приказал отлить золотой крест и повел под ним свою армию. Силы Константина быстро прорвали кавалерию Максенция, а затем и его пехоту, отбросив ошеломленных солдат к реке Тибр, где они и погибли. В знак благодарности своему святому покровителю Константин обратил римский мир на путь христианства (по крайней мере, по одной из версий).
Многие рассматривают обращение Константина как фактический конец язычества, но во многих отношениях это скорее кульминация основных социальных тенденций, назревавших в течение многих столетий. К 300 г. н.э. в Империи уже были миллионы христиан, причем по некоторым (вероятно, завышенным) оценкам, верующих было 10% населения. К концу века их будет 50%.
Но как? Как небольшая еврейская секта стала господствующей в самой могущественной империи мира всего за несколько веков? Одни говорят, что это стало возможным по приказу императора, другие — по воле Бога. Однако, по словам библеиста Барта Эрмана, специалиста по раннему христианству, для объяснения не нужны никакие чудеса — лишь немного простой математики.
Рабочие математические "чудеса"
В книге Деяний Апостол Петр произносит проповедь в день Пятидесятницы. Благодаря силе своей речи Петр обращает в веру три тысячи человек. Через несколько глав он обращает еще пять тысяч человек. И еще глава, и еще "множество". "Господь ежедневно прилагал к церкви спасаемых". (Деян 2:47б)
Подобные истории часто встречаются в Библии, но есть несколько проблем. Во-первых, у нас мало надежных свидетельств массового обращения. Во-вторых, такими темпами христианство должно было стать политическим и культурным центром задолго до 4 века нашей эры. Например, во время проповеди Петра население Иерусалима составляло от 20 до 75 тысяч человек — то есть за долгие выходные апостол смог обратить от одной шестой до половины города. Что маловероятно.
Об этом говорили не только христианские авторы. В "Анналах" историк Тацит утверждает, что император Нерон признал "огромное множество" христиан виновными в Великом пожаре Рима в 64 году н.э. Но, как отмечает Эрман, "если христианство представляло такую большую угрозу на данном этапе имперской истории, мы просто не можем объяснить, почему большинство римских авторов мало или, что чаще всего, совершенно ничего не говорят о них".
Эти примеры указывают на трудности использования древних источников для определения того, сколько христиан проживало в определенных регионах в определенное время — люди часто преувеличивают, чтобы укрепить свои идеологические или политические взгляды. Но точно так же, как у социологов есть способы прорваться через современные преувеличения (например, о размерах толпы на инаугурации), у историков тоже есть стратегии для получения более реалистичной картины прошлого. В случае с христианством за "чудесами" и "зловещими заговорщиками" стоит понимать устойчивые темпы роста.
Эрман предполагает, что к 60 году н.э. в Империи была тысяча христиан. При темпах роста примерно 40% за десятилетие к 100 году будет от семи до десяти тысяч христиан в год. Другими словами, из этой первоначальной тысяч каждые 100 христиан должны будут ежегодно обращать в свою веру три-четыре тысячи человек. Совсем неплохо, особенно для религии, которая придает такое большое значение евангелизации (как мы увидим).
30 год н.э.- 20 христиан
60 год н.э. — от 1 до1,5 тысяч
100 год н.э. — от 7 до 10 тысяч
150 год н.э. — от 30 до 40 тысяч
200 год н.э. — от 140 до 170 тысяч
300 год н.э. — от 2,5 до 3,5 миллионов
400 год н.э. — от 25 до 35 миллионов
"Для тех, кто не занимается статистикой, эти цифры, особенно ближе к концу диаграммы, могут показаться невероятными. Но на самом деле они просто результат экспоненциальной кривой" — пишет Эрман в своем "Триумфе христианства".
Подкованные в математике читатели заметят, что это тот же самый принцип, что и у сложных процентов. Вы вкладываете немного денег и получаете проценты. Вскоре вы будете получать проценты не только на первоначальную сумму, но и на свои проценты. Этот комбинированный эффект увеличивает ваши инвестиции ускоренными темпами. Точно так же человек, обращенный сегодня, может проповедовать в следующем году и через год, приводя новых членов, которые, в свою очередь, могут привести еще больше.
Те же самые читатели могут также заметить, что цифры Эрмана не совсем совпадают с показателем 40% за десятилетие. Это потому, что Эрман пытается учитывать сложные реалии истории.
Как свидетельствуют, например, сохранившиеся христианские письма, религия должна была пережить бум обращения на раннем этапе (отсюда скачок с 20 христиан до тысячи за 30 лет). Темпы роста также должны были замедлиться к 300 году н.э. — по иронии судьбы, к годам правления Константина — иначе к концу столетия христианство охватило бы все население Империи, чего, очевидно, не произошло. Тем не менее, математика показывает, что в принципе христианство могло собрать достаточно последователей, чтобы стать доминирующей политической и культурной силой в Риме к 400 году нашей эры — с Константином или без него.
"Христиане вполне могут захотеть заявить, что это было чудо, что в конечном счете это было делом рук Господа. У историка нет возможности оценить это утверждение. Но для триумфа христианства чудо было не нужно — нужны были лишь устойчивые темпы роста" — пишет Эрман. Современным аналогом этого древнего феномена можно считать церковь мормонов — в первые годы своего существования мормонизм распространялся со скоростью вируса, а в последнее время темпы замедлились. Однако в среднем мормонизм рос с постоянной скоростью — как ни странно — около 40% за десятилетие, всего с шести членов в 1829 году до более чем 16 миллионов к 2020 году.
Евангелизация как инновация
Это может объяснить, как христианство могло расти так быстро, но не объясняет, почему. В конце концов, разве язычники не могли использовать свое преимущество, чтобы просто превзойти христиан в их собственной игре по обращению?
Существует множество теорий относительно того, что привлекало древних людей в христианстве. Некоторые утверждают, что язычество уже пришло в упадок или что христианство предлагает здравоохранение получше. Однако Эрман утверждает, что привлекательность христианства сосредоточена на двух ключевых чертах: исключительность и миссионерство.
Хотя язычники, безусловно, могли усердно поклоняться любимому богу, от них не требовалось посвящать себя какому-то конкретному. Язычник мог просить бога Аполлона сегодня об одной божественной милости, а завтра у богини Дианы о другой. Пока читались правильные молитвы и проводились обряды, богам было все равно. (В конце концов, все в одной семье).
Христианам не хватало этого плюралистического взгляда на космос. Их бог не был одним из многих вариантов; это был единственный Бог, благочестивый. Он был ревнивым богом. Если он поймает вас на поклонении другим богам, он накажет не только вас — "Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода" (Исход 20:5).
Сегодня может показаться, что религия подразумевает миссионерство, но для древнего мира это было не так. Терпимость язычества по принципу "живи и дай жить другим" по отношению к другим богам делала миссионерство бессмысленным. Кроме того, не было никакого реального стимула для обращения. Боги не вели подсчет душ, а если человек не облажался по-крупному, его ждала эгалитарная загробная жизнь — при условии, что в нее вообще верили.
Христианство же утверждает, что конец света приближается и скоро наступит. "Есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Сына Человеческого, грядущего в Царствии Своем" (От Матфея 16:28). Когда придет конец, Бог благословит своих последователей вечной жизнью в Его Царстве. Любой неверующий будет наказан навеки. Какое наказание? Зависит от того, в какой древний апокалипсис вы ссылаетесь. Но поверьте нам: будет плохо.
Если бы христиане действительно любили своих ближних, как самих себя, как проповедовал и Иисус, то они, несомненно, хотели бы, чтобы те наслаждались райскими плодами всю вечность. Обращение в свою веру было делом первостепенной важности. Но вместо массовых обращений христиане распространяли Евангелие через социальные сети и из уст в уста — сразу нескольким соседям, коллегам и членам семьи. Это изменило математику религиозной жизни на Западе. Вера превратилась в игру с нулевой суммой. Каждый новообращенный христианин — минус один язычник, и это медленно, но верно обескровливало язычество.
Триумф христианства
Конечно, за христианизацией Рима стоит гораздо больше истории, чем можно здесь охватить — это и проповеди Павла язычникам, и истории о чудесах, и формирование христианской ортодоксии при императоре Феодосии I (все это Эрман и другие историки подробно обсуждают в своих работах).
Ничто из этого не означает, что Константин не сыграл важную роль в этой истории. Его обращение сделало приемлемым — и финансово выгодным — для влиятельных и престижных людей присоединиться к церкви. Он сделал церкви щедрые подарки и руководил такими строительными проектами, как Гроб Господень в Иерусалиме. Он даже основал город Константинополь как новую восточную столицу Рима и христианский город.
"Но было бы ошибкой думать, что только обращение Константина способствовало христианизации империи. Если бы христианство просто продолжало расти такими же темпами, как оно росло [во время] обращения императора, или даже меньше, оно все равно в конечном итоге взяло бы верх" — пишет Эрман.
Это полезное напоминание о том, что история — это не просто рассказ о великих людях и решающих моментах. Часто это просто люди, которые живут свою жизнь и в процессе меняют ход истории.
Автор: Кевин Дикинсон (Kevin Dickinson)
