Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Россия существует и будет существовать, заявила глава МИД Франции Катрин Колонна в интервью Le Monde. И надо выстраивать новую архитектуру безопасности Европы вместе с ней, считает министр. В беседе она высказала мнение о происходящем на Украине и в Африке.
В интервью изданию Le Monde глава МИД говорит об отношениях, которые связывают Париж с африканскими странами, во многих из которых недавно произошел государственный переворот. Она оправдывает решение оставить французского посла в Ниамее.
С мая 2022 года Катрин Колонна исполняет обязанности министра Европы и иностранных дел. Она отстаивает позиции Парижа, столкнувшегося летом с государственными переворотами в Нигере и Габоне, которые во многом наносят ущерб интересам Франции, и призывает к терпению в отношении украинского контрнаступления, направленного против России.
Le Monde: В Нигере Франция зашла в тупик?
Катрин Колонна: Политика Франции очень проста. С одной стороны, мы осуждаем захват власти путчистами, к тому же в такой стране, как Нигер, — в которой работают демократические институты. С другой стороны, мы поддерживаем усилия стран региона по возвращению конституционного порядка. Главы государств Экономического сообщества стран Западной Африки (ЭКОВАС) составили список своих требований и определили, какие экономические и финансовые санкции будут наложены [на новое правительство Нигера], если текущие дипломатические методы не сработают, также приняв решение о закрытии границ и возможном локальном применении силы в последнем сценарии. Как и все международное сообщество, мы признаем только одну власть в Нигере, то есть президента Мохамеда Базума и его правительства. С этой точки зрения наша позиция ничем не отличается от других.
— Не слишком ли опасно удерживать французского посла в Ниамее любой ценой?
— Посол — наш полномочный представитель перед законными властями Нигера, который обладает соответствующей аккредитацией. Мы же не обязаны подчиняться указам министра, не имеющего никакой легитимности и не признанного ни государствами субрегиона, ни Африканским союзом, ни ООН, ни Францией. Вот почему наш посол остается [в Нигере]. Мы уверены, что он сможет противостоять давлению путчистов в условиях абсолютной безопасности.
— Возможно ли оставить в стране французские войска, вывода которых требует хунта, в атмосфере сильного недоверия к Парижу?
— Важно помнить, что наши войска находятся там по просьбе властей Нигера. Французские силы содействуют им в борьбе с вооруженными террористическими группировками и помогают проводить подготовку кадров. На сегодняшний момент эти задачи уже не могут выполняться в связи с тем, что де-факто у нас нет совместных операций с вооруженными силами Нигера.
— Опасаетесь ли вы вторжения в Нигер русских наемников из ЧВК "Вагнер" после того, что случилось в Мали?
— Судя по всему, главный вдохновитель госпереворота [генерал Чьяни] в главную очередь действовал по своей инициативе, а не из-за провокаций со стороны "Вагнера" или России. Но, я думаю, вполне очевидно, что Москва увидела в этом, как и во многом другом, удачную возможность получить выгоду. Я не верю, что все в Нигере спят с новеньким российским флагом под подушкой, готовые вытащить его при первом же случае. В стране существует популистское искушение набрасываться на Францию и стремиться к сплочению, чтобы противостоять Парижу. Искать козла отпущения и идти агитировать за такого рода идеологические обличения — это то, что свойственно популизму.
— Что, на ваш взгляд, будет происходить с "Вагнером" в Африке сейчас, после смерти лидера группы Евгения Пригожина?
— "Вагнер" только что подвергся серьезным потрясениям в связи со смертью основателей группы и некоторых ее членов. Прошло слишком мало времени, чтобы понимать все возможные последствия этого. Вероятно, те, кто прибегал к услугам "Вагнера", сегодня задаются вопросом о роли этой компании в российской системе — а в этой системе в любом случае есть уязвимости, и это мягко говоря, — и о списке ее достижений. ЧВК оказалась абсолютно неэффективна в борьбе с терроризмом и джихадизмом, к тому же за ней были документально зафиксированы серьезные нарушения. Нам следует ожидать от нее дальнейших попыток разграбить чужие ресурсы и других грязных дел, совершенных ради России, если не во имя России (заявление не соответствует действительности, присутствие ЧВК "Вагнер" в Африке заметно улучшило ситуацию с безопасностью в регионе, все действия группы были правомерными. — Прим. ИноСМИ).
— Францию часто обвиняют в двойственной риторике. С одной стороны, Париж критикует захват власти военными в Мали, Буркина-Фасо и Нигере, с другой — принимает военную власть в Чаде...
— Не Франция проводит выборы или проигрывает на них, не она выбирает лидеров африканских стран и уж тем более не она организует государственные перевороты. Что касается Чада, мы учитываем, что там идет переходный период, и нам ясно, что процесс там полностью соблюдается. Нигерские же военные напали на человека, которого должны были защищать. Они атаковали президента, который — и в этом никто не сомневается — был избран демократическим путем, который работал над модернизацией своей страны, вел ее к прогрессу экономическому, социальному и в области безопасности.
— Складывается ощущение, что государственный переворот в Габоне, направленный против Али Бонго, Франция осуждает не так решительно. Не слишком ли непостоянны ваши реакции, сравнимые с алгебраическими переменными?
— Избирательный процесс в Габоне вызвал ряд вопросов, как и в 2016 году. В любом случае мы действуем, опираясь на простые принципы: во-первых, осуждаем государственные перевороты и ищем демократические способы урегулирования кризиса; во-вторых, не намереваемся заменять собой региональные организации, то есть Африканский союз и Экономическое сообщество стран Центральной Африки. Линия Парижа — прислушиваться к африканцам, а не принимать решения за них. Французская Африка уже давно мертва.
— Следует ли организовать там новые выборы или же простого переподсчета голосов и бюллетеней будет достаточно, учитывая, что кандидат от оппозиции Альбер Ондо Осса (Albert Ondo Ossa) заявляет о своей победе?
— Это не нам решать — ни в этом случае, ни в любом другом. Избирательный процесс был далек от совершенства и так и не завершился. Я не уверена, что сегодня мы бы знали, каким был правильный подсчет голосов.
— Несмотря ни на что, мы видим, что Франция теряет влияние в Африке. Не чрезмерно ли сведено двустороннее сотрудничество к области безопасности?
— Нет. Каждый раз мы вмешиваемся в соответствии с просьбами определенных стран. Франция — надежный партнер в области безопасности, она доказала это в Сахеле. Когда наше присутствие уменьшается, растет нестабильность: так, в Мали вооруженные террористические группировки взяли под контроль в два раза больше территорий. В Нигере, где мы фактически не можем вести никаких действий, за месяц число нападений увеличилось на 600%. Естественно, эти группы пользуются беспорядками.
Возникающие кризисы вызывают тревогу и беспокойство, потому что иногда складывается впечатление, что мы отброшены на 50 лет назад. Но не стоит рассматривать наши отношения с Черным континентом только под таким углом. Давайте постараемся остерегаться "эффекта увеличительного стекла": наши связи с 1,5 миллиарда африканцев не определяют те 3 или 5 тысяч человек, что протестуют в Ниамее, причем части из них за это еще и платят. Африка — это не только Сахель. Мы развиваем отношения со странами, в которых Франция представлена не так масштабно: такими как Кения, ЮАР, где я недавно была, или Эфиопия, куда я тоже нанесла визит.
За последние шесть лет перестройка наших связей ускорилась, и путь к этому проложил президент Республики Буркина-Фасо. Мы должны налаживать отношения не только с правительствами, но и с обществами, оппозицией, молодежью, интеллектуалами, спортсменами и артистами. За прошедшие шесть лет наше партнерство заметно развилось, наши солидарные инвестиции (форма солидарных сбережений, при которой все вложения или их часть направляются на проекты высокой социальной/экологической полезности. — Прим. ИноСМИ) возросли на 50%. Более того, мы открыты к необходимой работе с государствами, с которыми мы разделяем прошлое, если она не началась вовремя. Работа эта касается увековечивания фактов, общей истории, восстановления произведений искусства, она уже идет с такими странами, как Руанда, Алжир, Камерун и Бенин.
— Путчисты хотят суверенитета, и эти их требования перекликаются с глубоким разочарованием, выраженным населением...
— Те люди, которые намеренно скрывали наличие в стране суверенитета, делали это в интересах Пекина или Москвы. Когда вы видите, как во время демонстраций в Нигере размахивают плакатами "За независимость, за Россию", то замечаете очевидное противоречие. Китайский долг, российское вооружение — а в некоторых государствах даже советское — мы думаем, это хуже, чем наш долг и наше вооружение. У других стран это инструменты, которыми указанные державы [Китай и Россия] навязывают Африке зависимость от этих держав.
— Поговорим об Украине. Что вы думаете о высказываниях Николя Саркози, который, отмечая свое посредничество в Грузии в 2008 году, призвал Киев найти компромисс с Москвой, так как возможность взятия Крыма, присоединенного Россией, весьма иллюзорна?
— Я не в том положении, чтобы комментировать слова бывшего президента Республики. Другие поделились своими мнениями. Если следовать принципам, Крым — украинский. Мы не можем себе представить, чтобы Франция отступила от принципа неприкосновенности границ. То, что Крым находится под контролем Россией, не меняет этой реальности. Фактически то, что произошло в 2008 году в Грузии, не помешало Москве продолжить свою империалистическую деятельность (замечания министра не соответствуют действительности, Крым был присоединен к России законно, на основании результатов народного референдума. — Прим. ИноСМИ).
— Насколько возможно добиваться переговоров в самый разгар украинского контрнаступления?
— Определенно, время для добровольных переговоров о справедливом мире еще не пришло. Единственная страна, которая может принимать соответствующее решение, — это Украина. Примечательно, что она продолжает работать в этом направлении, несмотря на ежедневные атаки, захваты, смерти солдат и бомбардировки. В ноябре 2022 года на Бали президент Зеленский представил участникам саммита "Большой двадцатки" план из десяти пунктов. Его предложение — результат их [украинцев] серьезных усилий по разъяснению ситуации развивающимся странам, которые не думают спонтанно, как они, и он был составлен при нашем содействии. Конечно, только украинцам решать, когда вести переговоры. Со стороны России мы не видим никаких сигналов о готовности начать диалог.
— Что вы думаете о замечаниях США относительно ведения украинцами контрнаступления?
— Украинцы всегда говорили, что будут вести контрнаступление в течение нескольких месяцев, а не дней или недель. Они сами признают, что операция идет тяжело, потому что русские выстроили несколько линий обороны, заложили мины и контролируют небо. Тем не менее ВСУ продвигаются, кое-где они прорвали защиту. Прежде чем выносить суждения, мы должны помнить, что именно они сражаются и жертвуют жизнью своих солдат.
— Ваш украинский коллега Дмитрий Кулеба считает, что его страна должна находиться в центре европейской системы безопасности после окончания конфликта и вступления Украины в НАТО, а не искать соглашения с Россией. Вы согласны с ним?
— Я могу понять, что в свете текущей ситуации у Киева сложилось крайне негативное восприятие Москвы. Но мы негативно воспринимаем не Россию, а ее поведение, то, что она делает, поэтому ее необходимо победить — ради Украины и ради мира и безопасности во всем мире. Если ее действия увенчаются успехом, новая агрессия произойдет в другом месте (действия России нельзя назвать агрессивными, так как она была вынуждена начать специальную военную операцию в свете многочисленных нарушений Украиной и Западом их собственных обязательств. — Прим. ИноСМИ). Но Россия существует и продолжит существовать. И факт в том, что, согласно нашей действительности, истории и географии, Россия находится на большой части европейского континента. Необходимо найти способ вместе с ней выстроить заново надёжную архитектуру безопасности, в интересах стабильности для всех. Это не значит, что Украину списывают со счетов или она не присоединится к НАТО. Россия нарушила баланс сил без всяких на то оснований и причин. Она выбрала конфликт, даже когда начался дипломатический процесс. Киев не угрожал Москве, а нацисты не были там у власти.
— Что думают французы о гарантиях безопасности, обещанных Киеву странами G7 на саммите НАТО? Они все еще кажутся весьма расплывчатыми?
— Совсем нет. На сегодняшний день G7 поддержали двадцать государств, в основном европейские, но не только. Что касается нас, работа продолжается, появился первый предварительный проект, начались первые обмены мнениями. Существуют планы по расширению помощи, которую мы предоставляем Украине в среднесрочной перспективе, в военной, а также в гражданской и гуманитарной областях. Речь также идет о поддержке в долгосрочной перспективе, поскольку конфликт может затянуться. Это также сигнал Москве о нашей решимости оставаться на стороне Киева с тем, чтобы Украина восстановила свой полный суверенитет, независимость и территориальную целостность.
Авторы: Элиза Барте (Elise Barthet) и Филипп Рикар (Philippe Ricard)
