Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
США первыми решили, что применение силы для продвижения демократии не противоречит существующим нормам, пишет Myśl Polska. Так было выгодно гегемону. Потом Запад сделал из России "страшилку" и сейчас на Украине создает впечатление "справедливой борьбы". Но это не так.
До Первой мировой война была допускаемым международным правом средством разрешения и регулирования международных споров, а ius ad bellum (право объявлять и вести войну) считалось естественным атрибутом суверена.
Война — согласно тезису Карла фон Клаузевица, прусского генерала, ветерана наполеоновских войн, автора знаменитого труда "О войне" — считалась продолжением политики другими средствами. Исход войны определял территориальный и политический статус государства и даже саму возможность его существования.
После Второй мировой войны сформировалось мнение, что с изменениями в международном праве и в результате технологической революции в области вооружений традиционно присущее суверенным государствам право на войну перестало быть атрибутом их субъектности. Начался процесс демилитаризации международных отношений. Казалось, что человечество, имея за плечами опыт двух мировых войн и обзаведясь оружием массового уничтожения, прекратит кровавые баталии для решения своих реальных и мнимых проблем. Было высказано предположение, что "эпоха Клаузевица" закончилась раз и навсегда.
Однако государства сохранили за собой право на законное применение силы согласно статье 51 Устава Организации Объединенных Наций, где говорится о праве на индивидуальную или коллективную оборону. Это означает, что военная сила все еще может оставаться средством обеспечения безопасности государств. Однако возможности воспользоваться этим правом были ограничены международными нормами. Во-первых, такая возможность возникала в случае, когда на государство было совершено нападение со стороны другого государства, а во-вторых, когда меры, предпринятые для самообороны, были доведены до сведения Совета Безопасности и никоим образом не ограничивали право Совбеза принимать меры, которые он сочтет необходимыми для восстановления международного мира и безопасности.
Может показаться, что ограничение права на ведение войны подтверждает общепринятое в контексте международного права мнение, будто в настоящее время мы имеем дело скорее с ius contra bellum, то есть с правилами, требующими мирного (дипломатического) разрешения споров без военных действий. Такие действия являются лишь крайней мерой (ultima ratio), применяемой, когда другие меры не могут обеспечить мир и безопасность. Так, Совет Безопасности ООН для обеспечения восстановление мира может прибегнуть к силовым мерам (ст. 42 Устава ООН). В любом случае — будь то применение права на самооборону или военных санкций ООН (санкционированных Советом Безопасности) — неизменно действует ius in bello, то есть международное гуманитарное право вооруженных конфликтов.
Казалось бы, все очевидно. Между тем, после Холодной войны появились интерпретации методов защиты страны посредством превентивных и упреждающих действий, а также с помощью так называемых гуманитарных интервенций, которые усложнили юридическое и моральное оправдание применения силы. Оборонительная война или гуманитарная интервенция с нарушением международного права теряет свое обоснование, становится интервенционной и агрессивной войной. С этой точки зрения трудно оправдать разгром Югославии, нападение на Ирак или Афганистан. Это были "разбойничьи" экспедиции, хотя этим эпитетом американский президент Джордж Буш стигматизировал "непокорные" государства, защищающиеся от вторжения державы-гегемона.
Польская традиция стратегической мысли была довольно далека от применения метода захватнических военных экспедиций. Многие войны Польша вела в оборонительных целях, становясь, к сожалению, объектом иностранных завоеваний. Как ни парадоксально, Польша, имеющая богатые антивоенные традиции (например, идея "морального разоружения" межвоенного периода или план "Безатомной зоны" Адама Рапацкого), стала сторонником политики силового вмешательства Запада в дела других стран. Участие в зарубежных военных операциях — в войне в Афганистане (2002-2003) и в Ираке (2003) — утвердило Польшу во мнении, будто для решения сложных проблем безопасности государств можно прибегнуть к самым радикальным мерам, включая масштабное применение силы. Так в Польше сформировалось провоенное мышление.
Война во имя демократии
Соединенные Штаты с другими странами НАТО первыми решили, что непосредственное применение силы для продвижения демократии или во имя защиты прав человека не противоречит существующим нормам. Если во времена Холодной войны речь шла о том, чтобы не допустить использования силы и, следовательно, развязывания войны, в настоящее время убийство людей во имя коллективных ценностей и партикулярных интересов является максимально допустимым и оправданным.
Трагедия Украины и Сектора Газа показывает, что макиавеллизм вытеснил из политического мышления все, в том числе мотивированные религией, моральные принципы. Оказалось, что политическая цель гегемонистской системы оправдывает любые, пусть и самые предосудительные с моральной точки зрения средства. Для этого была сконструирована доктрина, согласно которой России приписываются имперские устремления, выражающиеся в ее территориальной экспансии. Как мантра повторяется "страшилка" о том, что Россия не остановится на Украине и в дальнейшем нападет на страны Североатлантического альянса. Активно транслируется пророчество (полученное методом гадания на кофейной гуще) о том, что война России с НАТО неизбежна. В этих футуристических сценариях факты смешивают с фантазиями, а выдумки политических и военных псевдоэкспертов выдаются за откровения и непреложные истины.
На Западе закрепилось убеждение, будто российская политика зиждется на негативных эмоциях и потому Россия сделалась непредсказуемой и опасной. Так что надежда на восстановление стабильности между Западом и Россией кажется наивной. Надо признать, что конфликт на Украине — это дело добровольного выбора участвующих в нем сторон и поэтому они могут от этого участия отказаться. Однако для этого отсутствует политическая воля и понимание императива мира. Но что наиболее важно с точки зрения военной стратегии, так это то, что сегодня исчез страх перед ядерной войной, и это опасно приближает мир к катастрофе невообразимых масштабов.
Экспертные анализы и прогнозы, касающиеся поведения России и ее стратегической доктрины, совершенно бесполезны. Как оказалось, лидерам и генералам натовских государств, внимающим нарративам американских стратегов, не нужна никакая объективная информация. Им было достаточно деклараций покидающего свой пост дряхлого Джо Байдена. В них не только отсутствовали логика и здравый смысл, но, прежде всего, в них не было смелости, необходимой, чтобы сохранить хотя минимально реалистичный взгляд на происходящее. Полные противоречий декларации второго кандидата на пост президента США тоже не позволяют понять реальные мотивы, которыми он руководствуется, и не свидетельствуют о его решимости восстановить мир.
Коалиционный характер западных действий в поддержку конфликта на Украине создает впечатление "справедливой войны", которая ведется от имени "сообщества", имеющего право защищать универсальные ценности. Между тем, никто не гарантирует, что после победы любой из сторон дела примут "лучший" оборот. Кто знает, какой будет Украина? Не придет ли на смену "военной диктатуре" какая-нибудь другая форма националистической автократии?
В странах, находящихся на грани краха, чье существование искусственно поддерживается с помощью внешних "капельниц", невозможно построение "образцовой демократию". Ни один из польских политиков, фантазирующих на тему "идиллического соседства" с послевоенной Украиной, не учитывает негативных сценариев. Привычка выдавать желаемое за действительное и наивность заслоняют им реальную картину мира.
Циничная позиция западных стран…
…и решимость России в деле отстаивания своих прав ведет к оправданию военных действий как средства разрешения конфликта. Таким образом, вопреки существующим запретам, мы имеем дело с очевидным восстановлением права на войну. Самое интересное, что Россия, ссылаясь на аргумент Запада, используемый им хотя бы в отношении Косово в 1999 году и Ирака в 2003 году, также считает этот конфликт "справедливым". Таким образом, возникает "порочный круг", основанный на специфической логике, используя которую, трудно определить, где правда, а где ложь.
Лицемерие мировых центров, призывающих к наращиванию производства вооружений и силовому подавлению России, заключается в том, что до недавнего времени они же призывали к демонтажу национальных государств, поскольку-де у них постоянно возникает соблазн воевать друг с другом. В инклюзивных транснациональных структурах видели панацею от войн. Но теперь страны Европейского союза, запряженные в колесницу военного соперничества, начинают "играть мускулами", словно старые державы XIX века. Без какого-либо сопротивления ЕС — наряду с Североатлантическим альянсом — становится рычагом для консолидации военных усилий. Возражение Виктора Орбана против такой позиции все остальные европейские союзники расценивают как опасную фанаберию и отход от принципа проверенных временем политкорректности консенсуса.
Идеологизация конфликта на Украине, придание ему флера освободительных миссий и религиозных крестовых походов ведет к выпадению политиков из реальности, противоречит не только рациональным принципам поведения, но и просто здравому смыслу. В информационном шуме и потоках бессовестной пропаганды теряются доводы конфликтующих сторон, а многочисленные перцептивные ошибки делают участников конфликта заложниками догматизированных позиций.
Ложь на службе войны
В украинско-российском конфликте огромную легитимизирующую роль сыграло жестко манипулируемое общественное мнение. Мы имеем дело — и уже не в первый раз — с развязыванием массовой антироссийской истерии. Профессиональное лоббирование со стороны политиков и армии, а также спецслужб западных стран привело к тому, что СМИ и экспертное сообщество не только поддались милитаристскому психозу, но и принялись цинично оправдывать необходимость применения против России силы, причем в самых крупных масштабах. Голоса оппозиции игнорируются и даже довольно эффективно глушатся.
По этим причинам общественное мнение не может осознать весь абсурд нынешнего военного конфликта, ложность стратегических целей, а также все последствия осуществляемых дорогостоящих операций. Стремление западных стран победить Россию с помощью Украины не основано ни на каких-либо рациональных расчетах, ни на перспективном видении того, каким будет европейский мир после окончания войны. Самое главное, никто ни в России, ни на Украине, а тем более в Европейском Союзе и в НАТО не может ответить на вопрос о том, какие цели будут достигнуты благодаря этому конфликту и на что были потрачены сотни миллиардов долларов, которые якобы укрепляли обороноспособность Украину. По сути, она становится трагической жертвой не столько самого конфликта, сколько процесса втягивания в его жернова.
Уже сегодня известно, что окончание конфликта не будет означать решения многочисленных проблем, которые к нему привели. Ни тех, что имеют стратегическое значение, то есть касающихся прежде всего "неделимости" безопасности России и Украины. Ни геополитических проблем, связанных с выходом Украины из-под опеки России под крыло аффилированных западных структур. Ни, наконец, тех, что возникли на национально-этнической и лингвистической почве, т.е. проблем с пограничным контролем, движением населения, экономическим обменом и др.
Похоже, что политики-дилетанты, чья воинственность привела к эскалации конфликта, уступят теперь место другим профанам, не понимающих ни смысла военных действий, ни ценности мира. Неудовлетворенность и разочарование отсутствием однозначной победы посеют семена новых претензий, реваншизма и конфликтов. Однажды пролитая кровь долго будет взывать к отмщению.
Россия стала любимым оппонентом Запада скорее по психологически-ностальгическим причинам, чем из-за наличия реальной угрозы. Соединенным Штатам нужно было найти более или менее равного противника. До того, как Китай начал реально играть все более важную роль на мировой арене, России приписывали желание пересмотреть сформировавшуюся после Холодной войны однополярную систему. И это является основным мотивом стремления ослабить Россию и даже вовсе исключить ее из игры, которая ведется между мировыми державами.
Из-за аффективного подхода к Украине стратегическим отношениям между США и Россией был придан характер конфликта более острого, чем это было даже во времена Холодной войны. Тогда на фоне прокси- и периферийных войн все-таки тлел и даже развивался политический диалог (с переменным успехом), не было недостатка и в эффективных внеблоковых посредниках в виде нейтральных и неприсоединившихся государств.
В настоящее время обмен информацией о своих реальных намерениях прекращен, а санкционная политика практически отрезала Россию от западных рынков. Навязчивые идеи по поводу вмешательства России во внутренние дела Америки и других стран Запада привели к тому, что их политический класс занят непрекращающимся плетением интриг, а СМИ с их подачи — неустанной демонизацией президента России, которому приписываются сказочные сверхспособности.
Среди якобы присущих российскому лидеру свойств особо отмечаются необычайная хитрость, ловкость и необузданные аппетиты по отношению к постсоветским государствам и особенно по отношению к Украине, которая, согласно фразеологии Збигнева Бжезинского, является "геополитическим стержнем" (geopolitical pivot), определяющим имперский характер России. Без Украины Россия перестает быть Евразийской империей. Поэтому, как постулировал в 1997 году автор "Большой шахматной доски", нужно сделать все, чтобы Россию в этих процессах не просто сдерживать, а буквально обезвредить. Такова еще одна американская когнитивная аберрация.
Нынешний ход украинско-российского конфликта учит смирению каждую из его сторон. Прежде всего, несмотря на затраты и потери, ни одна из них не смогла победить ни в военном, ни в информационном плане. России не удалось разрушить единство западных стран, но зато она получила огромную поддержку со стороны так называемого Незападного мира, с Китаем и Индией во главе. Занятие части территории Украины не гарантирует прочного мира, но надолго "нейтрализует" усилия Киева по присоединению к западным структурам. Нельзя не отметить, что это выгодно многим государствам, даже очень активно поддерживающим Украину.
Что же касается Соединенных Штатов, то, столкнувшись с внутренними проблемами, они утратили стратегическую инициативу и не в состоянии контролировать ход этого конфликта таким образом, чтобы восстановить "справедливый мир". У них также нет рецепта, как удержать Украину под своим контролем в долгосрочной перспективе. Необходима всесторонняя оценка угроз, собственных интересов и стратегических возможностей этой державы, что является вызовом для его нового президента.
Объединившиеся против Запада
Конфликт, к сожалению, привел к усилению оппозиции российского общества Западу. Потребуется много времени, чтобы устранить последствия глубокого разделения, деморализации людей и противоречий между ними. Антиамериканизм стал составным элементом российской политической доктрины, что, впрочем, успешно уравновешивается русофобией в западных странах. Никого не должно удивлять, что при таких взаимных настроениях западные центры будут продолжать оказывать поддержку антипутинской оппозиции, а русские, в свою очередь, будут охотно поддерживать центробежные и антиправительственные движения на Западе, разжигая внутренние распри и стимулируя напряженность.
Однако Запад в целом переживает сейчас фазу глубокой внутренней переоценки ценностей, поэтому отнюдь не все движения в западном социуме инспирированы Москвой. Все чаще западные европейцы и американцы сами принимают рациональные решения на выборах, выступая против провоенной политики своих властей.
Трамп вовсе не является "секретным оружием" Путина. Сторонники Трампа действительно устали от военного авантюризма Америки. А Путин со своей национально-ориентированной и великодержавной идеологией не стесняется поддерживать эти группировки и тех кандидатов слева или справа, чьи заявления и предвыборные программы резонируют с российскими интересами. Парадокс нарративных и когнитивных войн заключается в том, что никогда не известно, какая из сторон потерпит поражение, а какая одержит победу, особенно в долгосрочной перспективе.
Чтобы положить конец конфликту, необходимо восстановить объективность в оценке интересов всех вовлеченных в него сторон. Фиктивные мирные переговоры, служащие пропаганде исключительно украинских аргументов, не приближают наступления мира. Скорее, они способствуют сокрытию и размыванию неудобных истин. Вот почему так важно пробудить общественное мнение во всех вовлеченных в конфликт государствах, чтобы там перестали верить и потакать различным обманщикам, призывающим защищать мир и строить систему безопасности военным путем.
Автор: Станислав Белень (Stanisław Bieleń)
